Содержание
Война с ценами: как российские власти пытаются сломать рынок
За последнее время российское правительство предприняло целый ряд попыток поставить под контроль цены на продовольствие. Регулирование цен может нарушить инвестиционные циклы в отрасли и привести к сокращению производства, считает ректор Российской экономической школы Рубен Ениколопов
Розничные цены на подсолнечное масло и сахар были заморожены. Появились квоты и пошлины на экспорт зерна, причем систему экспортных пошлин планируется сохранить, как минимум, на ближайшие четыре года. К сожалению, мы снова видим, как вместо системного решения социальных проблем государство делает ставку на популистские меры, которые привлекают много внимания, имеют очень ограниченный прямой эффект и наносят больше косвенного ущерба экономике, чем приносят пользы.
Навстречу дефициту
Подорожание продуктов полностью объясняется ростом мировых цен и никак не связано с мифическими картельными сговорами, которые мучительно пытаются найти антимонопольная служба и прокуратура.
По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН мировые цены на продовольствие в январе 2021 года выросли на 24% по сравнению с маем 2020 года. При этом цена на масло поднялась на 78%, а на сахар — на 39%. Эти впечатляющие цифры, правда, скрывают тот факт, что в прошлом мае цены на продовольствие упали до значений, которые не наблюдались с мая 2016 года, а январские цены вышли на те же уровни, на которых держались на протяжении первой половины 2010-х годов. Но в целом мы видим общее повышение цен на сельскохозяйственную продукцию в мире и, как следствие, в России.
Борьба с ростом цен, вызванным общемировыми тенденциями — это одновременно попытка отгородить себя от внешнего мира (к чему мы уже привыкли) и нарушить базовые механизмы работы рыночной экономики. В рыночной экономике цены — это не просто механизм трансфера денег от покупателей к продавцам. Они несут в себе крайне важную информацию о востребованности и относительной редкости различных товаров и услуг.
Изменение цен — очень важный сигнал производителям и инвесторам относительно того, производство каких товаров и услуг стоит наращивать, а каких — сокращать, который приводит систему в равновесие и балансирует спрос и предложение. Любое искусственное вмешательство в механизмы ценообразования приводит к перекосам в системе и ведет либо к дефициту отдельных товаров, если в итоге спрос оказывается выше предложения, либо к их перепроизводству, когда искусственно поддерживаемое производство не соответствует спросу.
Найти крайнего: почему за снижение цен на сахар и масло в итоге заплатит бизнес
И в этом плане рынок сельхозпродукции ничем не отличается от любого другого рынка, так что и последствия будут вполне ожидаемые. Даже если мы не увидим в скором времени дефицита на все попавшие под регулирование товары, так как урожай уже собран и запасы сделаны, то уже в следующем цикле произойдет сокращение инвестиций и, как следствие, сокращение производства.
И тут уже не помогут никакие патриотические призывы к битве за урожай. Бизнес есть бизнес. Если правительство сознательно снижает прибыльность в определенном секторе экономики, то этот сектор начинает сокращаться.
Плата за субсидии
Правда, если исходить из соображений справедливости, то подобные меры можно считать отчасти оправданными. Рост сельскохозяйственного сектора в России в последние годы во многом шел за счет государственных субсидий и искусственно завышенных цен на продовольствие. Введение в 2014 году ограничений на импорт продовольствия в форме контрсанкций резко сократило конкуренцию и привело к повышению цен на сельхозпродукцию. По сути, все население России спонсировало агросектор и способствовало его росту. Теперь наступил час расплаты.
Заморозка цен и введение экспортных пошлин заставляет уже агросектор субсидировать потребление россиян.
При этом наиболее быстрым и действенным способом снизить цены на продовольствие в России, безусловно, была бы отмена контрсанкций. Но такой вариант, очевидно, не рассматривается, так как стратегия последних лет предполагает примат геополитических соображений над экономическими.
Цены возбуждающего характера: почему не следует разрушать рыночную экономику в угоду популизму
Такие методы регулирования цен на продукты наносят огромный вред всей экономике страны, а не только попавшим под горячую руку компаниям. Ведь это еще раз напоминает всем потенциальным инвесторам в России, что среди основных рисков, которые они должны учитывать, — политические и регуляторные. Ничто не может гарантировать, что ваш сектор не станет очередным «социально значимым» и правительство не изменит в одночасье нормы его регулирования.
Другое решение
При этом, реальный, а не психологический эффект от этих мер для благосостояния граждан будет минимальным.
Настоящая проблема заключается в том, что у населения падают доходы. Это происходит уже несколько лет, но особенно ярко проявилось во время кризиса. В среднесрочной перспективе решение проблемы требует структурных реформ экономики, но во время кризиса единственный действенный способ — помощь малоимущим гражданам. Однако и это оказывается не так просто.
Уже достаточно очевидно, что правительство готово предоставлять исключительно адресную помощь. Но основным барьером для нее является даже не форма (продуктовые карточки или денежное пособие), а то, что у правительства, по сути, нет инфраструктуры и данных, которые позволили ли бы определить нуждающихся и оказать им эту самую адресную помощь. Выплаты семьям с детьми в разгар пандемии во многом объяснялись тем, что эта категория населения как раз четко определена и учтена. Но и тогда поддержка оказывалась всем семьям с детьми, вне зависимости от их материального положения.
Построить инфраструктуру данных, которая позволила бы предоставлять адресную помощь, — это вполне решаемая проблема, не сложнее чем отслеживание цепочек добавленной стоимости для администрирования НДС.
Но она требует вложения ресурсов и внимания. До сих пор на нее не тратили ни того, ни другого, уже много лет ограничиваясь абстрактными рассуждениями о важности создания механизмов адресной помощи. И было бы гораздо полезнее, если бы правительство сфокусировалось на этой проблеме, вместо того чтобы в очередной раз ломать работающие рыночные механизмы.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Скидка во спасение: кто и для чего снижает цены в кризис
5 фото
Мать родна. Сергей Медведев – о войне как национальной идее
1
Один из любимых видов спорта в России – поиск национальной идеи. За последние тридцать лет на эту роль претендовали демократия и рыночная экономика, «присоединение к сообществу цивилизованных наций», удвоение ВВП и равнение на Португалию по доходам на душу населения, строительство суверенной демократии и энергетической сверхдержавы, аннексия Крыма и воссоединение «Русского мира».
К 2022 году тридцатилетний поиск окончен, в итоге скитаний по бесплодной пустыне постсоветского транзита Россия нашла свою окончательную национальную идею, и этой идеей является война.
Мысль столь проста и очевидна, что Владимиру Путину надо дать за неё какую-то особую государственную премию или орден, каких у него еще нет – словно разом были сняты все общественные противоречия и элитные распри, и Россия с облегчением приняла свою привычную анатомическую форму, заняла ту экологическую нишу, к которой была предназначена историей. Война изливается вольным потоком с экранов телевизоров и из пропагандистских телеграм-каналов, заполняет собой городские билборды и «сити-форматы» на автобусных остановках, где вместо рекламы дезодоранта изображены никому не известные «герои» вторжения в Украину, дети в классах пишут письма солдатам и собирают посылки на фронт, а в школах, где погибли выпускники, ставят «парты героев». В провинцию (Москвы и Петербурга на карте потерь почти нет!) привычно тянутся похоронки, вслед за ними цинковые ящики с «грузом-200», на похоронах женщины комкают платочки, мужики угрюмо курят в сторонке, и военный комиссар говорит заученные фразы и призывает пополнить ряды.
Всё как в военных фильмах, учебниках истории, семейных преданиях: деды воевали, отцы воевали, воюем и мы. Словно все эти годы Россия мучительно вспоминала свой традиционный способ существования и наконец его нашла. Наступила гармония власти и общества, и человек в далекой Бурятии со слезами на глазах благодарит державу за то, что та привезла ему за пять тысяч километров тело убитого в Украине племянника-десантника: «Не зря говорят, что своих не бросаем!»
По большому счету, война – это базовая онтология российского общества, оптика русского человека. Многовековая война репрессивного колонизаторского государства с населением, которое воспринимается властью как неисчерпаемый природный ресурс, – и ответная война человека с государством, стремление обмануть и украсть, появление «человека лукавого» по Юрию Леваде. Война между людьми в разъятом, атомизированном и озлобленном обществе. Война во всех институтах социума, в полиции и тюрьме, в школах и семьях, патриархальная война мужчин против женщин и взрослых против детей; война центра против окраин и война империи против колоний.
Лучшая метафора российского общества – российские дороги, которые представляют собой непрерывную войну, где правят сила, деньги, статус и административный ресурс. Российский трафик – это не движение автомобилей из точки А в точку Б, а непрерывное уяснение статусов и поиски ответа на вечный русский вопрос: «Ты кто такой?»
Милитаризм стал государственной идеологией, война захватила воображение нации, чеховские ружья развешаны по всем стенам
Россия шла к войне всё путинское правление, отмеченное пышными парадами (9 мая 2008 года на Красную площадь впервые за двадцать лет вернулась военная техника, и через три месяца танки покатились в Грузию), истеричным культом Победы с георгиевскими лентами и мерзкими наклейками «Можем повторить!», детьми в гимнастерках и в колясках в виде ракетных установок, танковым биатлоном, помпезным памятником Михаилу Калашникову (а по сути, его автомату, признанному едва ли не главным вкладом России в мировую цивилизацию), инфернальным храмом Вооруженных сил в Кубинке, где ступени отлиты из трофейного немецкого оружия, а в качестве реликвии хранится фуражка Адольфа Гитлера.
Стараниями Владимира Мединского и его Военно-исторического общества основным историческим жанром стала военная история, а Захар Прилепин написал историю отечественной словесности под названием «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы». Милитаризм стал государственной идеологией, война захватила воображение нации, чеховские ружья развешаны по всем стенам – но мы упорно отказывались воспринимать их всерьёз, считая это всё постмодернистской игрой и политическим театром.
На деле Кремль готовился к большой войне по меньшей мере 15 лет, с 2007 года, когда Путин в своей речи на Мюнхенской конференции по безопасности обозначил планы России по изменению миропорядка, ставшие холодным душем для Запада. В том же году на Старой и Лубянской площадях стали перелистывать фантастический роман Михаила Юрьева «Третья Империя. Россия, которая должна быть», в котором автор описывал экспансионистскую Россию будущего во главе с императором и с опричниной. Годом ранее вышла антиутопия Владимира Сорокина «День опричника».
Многие события следующих лет дословно повторяли сюжет Юрьева, что позволило причислять его, умершего в 2019 году, к числу идеологов правящего режима, наряду с апокалиптическими визионерами типа Александра Дугина и Александра Проханова, на протяжении десятилетий призывавшими Кремль к глобальной войне. Сегодня война стала для режима Путина главной политической технологией, основой легитимности в эпоху транзита власти 2020–2024 годов, инструментом мобилизации экономики и перераспределения скудеющих ресурсов. Убив демократию и Конституцию, он может править лишь при помощи шмиттовского «чрезвычайного положения», будь то борьба с «цветными революциями», аннексия Крыма, битва с ковидом или война с Украиной.
2
24 февраля, как раз после Дня Красной/Советской Армии, по иронии названного Днём защитника Отечества, Россия начала вторжение на территорию Украины, которое по числу использованных войск, территории охвата и количеству беженцев быстро переросло в крупнейший вооружённый конфликт в Европе со времен Второй мировой.
Война в Украине ознаменовала радикальный разрыв России с постсоветским тридцатилетием, с мировыми рынками и международными институтами, подвела страну под беспрецедентные санкции и сделала её глобальным изгоем, но удивительным образом не привела к социальной и внутриполитической дестабилизации. Большинство населения восприняло её как должное, вошло в войну, как нож в масло, оделось в неё, как в старую отцовскую шинель.
Эффективно заработала пропагандистская мельница, мир привычно поделился на «своих» и «чужих», подавляющая часть населения выстроила риторическую систему оправдания, принятия или игнорирования войны, создав для себя комфортный психологический контур, своего рода скорлупу, в которой можно привычно жить и функционировать. Война нормализована, встроена в повседневность, в ежедневные сводки новостей, и население относится к ней как к государственной необходимости, которую в России не принято критиковать – начальству сверху виднее. Меньшинство, выступающее против войны, распылено и безгласно, политика выдавливания несогласных из страны вкупе с масштабными репрессиями тех, кто осмеливается публично заявить о своем протесте (последние примеры – семилетний срок муниципальному депутату Алексею Горинову и уголовные дела против политиков Ильи Яшина и Владимира Кара-Мурзы по новой статье УК 207.
3 о дискредитации армии) приносят свои результаты: антивоенный протест маргинализован, заглушен и неспособен, по крайней мере пока, пошатнуть социально-политическую стабильность.
Смотри также
В имперской колее. Вадим Штепа — о «построссийском» периоде
Более того, представляется, что, пусть на короткое время, война стала точкой сборки путинского режима, элит и населения, «моментом истины», новым якорем российской идентичности. Несмотря на нарастание дефицита импортных товаров и комплектующих, рост цен и закрытие производств из-за санкций, значительная часть населения испытывает чувство национального единства в условиях противостояния с внешним миром, а часть политических и бизнес-элит – подъем и энтузиазм на фоне беспрецедентных управленческих вызовов. Очевидно, что это не долгосрочные тренды, что ухудшающаяся экономическая конъюнктура рано или поздно вызовет рост недовольства, но в настоящий момент такая ситуация дает Кремлю политическую поддержку, легитимность для транзита власти и мандат на продолжение войны.
Характерно в этом смысле недавнее скандальное интервью директора Эрмитажа Михаила Пиотровского, в котором он среди прочих откровенностей отчеканил совершенно фашистские максимы: «С одной стороны, война – это кровь и убийство, а с другой – самоутверждение людей, самоутверждение нации. Каждый человек хочет самоутвердиться. И в своей позиции по отношению к войне, несомненно, самоутверждается». Из кремлевской блажи война с Украиной и чуть ли не со всем миром стала самоутверждением российской политической нации, и это беда и боль России, к 2022 году иных платформ коллективного самоопределения в стране не нашлось. Война в Украине наделена всеми атрибутами моральной правоты: в массовом сознании она представляется как акт возмездия («Где вы были все эти восемь лет?»), исправления глобальной несправедливости, фундаментального дибаланса в отношениях России и мира, как давно ожидавшаяся «ответка» Западу. Она стала «священной войной», настоящим русским джихадом – война настолько символически интенсивна, что само имя ее табуировано – слово «война» нельзя произносить вслух, за это положена тюрьма, а писать его можно только звездочками, **й**, подобно тому, как благочестивые иудеи пишут слово Б-г.
3
Для Кремля не очень важно, что блицкриг провалился и война идет не по плану. Россия всегда воевала неумело, неловко, с неразборчивостью в средствах и большим количеством жертв среди своих солдат и мирного населения (впрочем, как пишет Александр Прохоров в книге «Русская модель управления», в России практически все задачи выполняются за счет перерасхода ресурсов). Целью этой войны является не немедленная победа и оккупация Украины, а сама война. Как заметил в нашем недавнем интервью политолог Владимир Пастухов, «цель этой войны – война. У той части руководства России, которая вполне рациональна, которую мы называем технократической, выходцами из методологов, сложилась концепция, что война является нормальным, здоровым и полезным состоянием для России. Эту войну надо постоянно поддерживать, как медленный огонь у горелки. Бывает, готовят на сильном огне, а есть такие бульоны, которые надо кипятить часами на маленьком огне. Сейчас для них война – такой маленький огонь, на который они хотят поставить Россию и перекипятить ее, чтобы получить в итоге через 25 лет абсолютно другой нужный им культурный бульон.
Они рассчитывают на то, что пока они будут гореть на маленьком огне, та самая Европа сгорит и попадет в ад».
Украина не самоцель, а лишь повод, прелюдия к перманентной мировой войне, обещанной книгой Юрьева, к «мировому пожару в крови», который и является истинным предназначением России и единственной надеждой на собственное возрождение. Не подлатать свою прохудившуюся хату, а запалить всю деревню, чтобы на пепелище предъявить свои права на господство. И в самом деле, к 2022 году путинская Россия не может предложить внешнему миру ничего, кроме войны. Все достижения последних десятилетий «обнулены» агрессией и изоляцией России: ведущие театры разогнаны, режиссеры и художники выдавлены из страны, российский спорт высших достижений уничтожен допингом, санкциями, а теперь и всемирным баном на российских атлетов, наука и техника в отрыве от внешнего мира в XXI веке обречены на деградацию, примитивизацию и пиратство, а то лучшее, что было создано в сфере IT и финтеха (Яндекс, Сбер, Тинькофф), берётся под контроль силовиков, присваивается государством или эвакуируется из страны.
В последние месяцы Россию, как ранее Беларусь, целыми командами, стартапами и корпорациями покинули десятки тысяч программистов. Остается только атомная бомба, стареющее советское оружие, нищающее население, готовое воевать за деньги, и производство угроз как уникальная специализация России на мировой арене.
История совершила полный круг, и путинская Россия, исполнив свою ретромечту, ничем не отличается от Советского Союза начала 1980-х – дряхлой Империи, обложенной санкциями, лениво огрызающейся на внешний мир, погрязшей в безвыходной колониальной войне, потерявшей друзей, союзников и остатки авторитета. Тот СССР был уже не в силах создавать новое и менять мир, но сохранял достаточно ресурсов, чтобы портить, угрожать и разрушать, и к концу десятилетия бесславно издох. Сегодняшняя Россия – его зомби-копия, восставшая из гроба, та самая рейгановская Империя Зла, что не может нести в мир ничего, кроме войны. Она смертельно опасна для человечества, но ещё, более того, она саморазрушительна – и, как и сорок лет назад, она скорее самоликвидируется, чем успеет уничтожить мир.
Карфаген должен быть разрушен, и он разрушит себя изнутри.
Сергей Медведев – историк, ведущий программы Радио Свобода «Археология»
Высказанные в рубрике «Право автора» мнения могут не отражать точку зрения редакции
Как война влияет на современный фондовый рынок
Россия вторглась в соседнюю Украину, конфликт, который в конечном итоге может втянуть США и НАТО в большую войну. Также сохраняется вероятность вооруженного конфликта между США, их союзниками и Ираном и испытательных пусков баллистических ракет Северной Кореей. По состоянию на 2022 год США потратили около 8 триллионов долларов на войны после 11 сентября, что составляет значительную часть ВВП.
Но как войны влияют на экономику и фондовые рынки? Эксперты по безопасности взвешивают свое мнение, и только время покажет, но эксперты-инвесторы рассылают напоминания о том, что прошлые войны не привели к снижению акций США в долгосрочной перспективе. Как рынки отреагируют на этот раз?
Основные выводы
- Хотя расходы на войну и оборону могут составлять значительную часть ВВП США, войны часто оказывают незначительное влияние на фондовые рынки или экономический рост внутри страны.
- Рынки в основном игнорировали недавние конфликты, связанные с Ближним Востоком и Ираном.
- Однако война между Россией, Украиной и союзниками по НАТО может иметь более серьезные последствия, особенно для цен на нефть и другие сырьевые товары.
- Тем не менее, фондовые рынки восстановились до уровня до вторжения всего через несколько недель после вторжения России в Украину.
Рынки часто игнорируют это
Финансовое исследование LPL отмечает, что акции в значительной степени не обращали внимания на прошлые геополитические конфликты. «Какой бы серьезной ни была эта эскалация, предыдущий опыт показал, что она вряд ли окажет существенное влияние на экономические основы США или корпоративную прибыль», — сказал бывший главный инвестиционный стратег LPL Financial Джон Линч, имея в виду авиаудар США в январе 2020 года, в результате которого погиб иранец. генерал Касем Сулеймани. «Мы не стали бы продавать акции в падении, связанном с этим событием, учитывая, что в прошлом акции выдерживали повышенную геополитическую напряженность».
«С начала Второй мировой войны в 1939 году и до ее окончания в конце 1945 года индекс Доу-Джонса рос в общей сложности на 50 %, то есть более чем на 7 % в год. Так, во время двух самых страшных войн в современной истории фондовый рынок США в совокупности вырос на 115%», — написал Бен Карлсон, директор по управлению институциональными активами в Ritholtz Wealth Management, в статье о нелогичных результатах рынка. «Взаимосвязь между геополитическими кризисами и рыночными результатами не так проста, как кажется».
Источник: LPL Financial.
Другой пример: после вторжения России в Украину 24 февраля 2022 года мировые рынки потрясли. В США индекс S&P 500 упал более чем на 7% в первые дни и недели после вторжения, поскольку США и другие страны ужесточили жесткие экономические санкции в отношении России, а инвесторы были обеспокоены влиянием цен на сырьевые товары. Но месяц спустя рынки восстановились, и S&P торговался на уровне выше, чем до вторжения, даже несмотря на то, что цена на нефть оставалась выше 100 долларов за баррель.
Цена индекса S&P 500 с момента вторжения России в Украину до месяца спустя
Индекс S&P 500 с 24 февраля по 24 марта 2022 г.
Когда рынки могут пострадать
История говорит нам, что периоды неопределенности, которые мы наблюдаем сейчас, обычно являются периодами, когда акции страдают больше всего. В 2015 году исследователи из Швейцарского финансового института изучили военные конфликты в США после Второй мировой войны и обнаружили, что в случаях, когда существует предвоенная фаза, увеличение вероятности войны имеет тенденцию к снижению цен на акции, но вероятность начала войны увеличивается. их. Однако в случаях, когда война начинается неожиданно, ее начало снижает цены на акции. Они назвали это явление «загадкой войны» и заявили, что нет четкого объяснения, почему запасы значительно увеличиваются, когда война начинается после прелюдии.
Точно так же Марк Армбрустер, президент Armbruster Capital Management, изучил период с 1926 года по июль 2013 года и обнаружил, что волатильность фондового рынка была ниже в периоды войны.
«Интуитивно можно было бы ожидать, что неопределенность геополитической среды отразится на фондовом рынке. Однако этого не было, за исключением периода войны в Персидском заливе, когда волатильность примерно соответствовала среднему историческому значению», — сказал он.
Источник: Марк Армбрустер/Институт CFA.
Однако с точки зрения иранского конфликта инвесторы сдержанно отреагировали на заголовки. «Если 2019 год нас чему-то и научил, так это тому, что вы должны как можно лучше придерживаться своего процесса и не попасть в заголовки газет», — сказал технический директор Strategas Тодд Сон в The Washington Post . «К сожалению, интересно, привыкли ли мы к этому. Интересно, научился ли рынок не принимать во внимание эти события».
«Отчасти причина спокойствия может заключаться в изменении структуры мировых нефтяных рынков и в том, что экономика США стала менее уязвимой к колебаниям цен на энергоносители», — заявил в заметке главный глобальный стратег J.P. Morgan Funds Дэвид Келли.
«Отчасти причина может быть чисто психологической. Сегодняшние инвесторы видели, как фондовый рынок восстанавливается после обоих 9/11 и Великий финансовый кризис, пожалуй, величайшие геополитические и экономические потрясения нашего времени. Это позволяет инвесторам игнорировать другие события».
Более широкий конфликт с Россией также может вызвать нестабильность на нефтяных рынках, поскольку Россия является основным производителем сырой нефти и природного газа, а ее трубопроводы питают многие части Европы. Если Россия перекроет кран или понесет значительный ущерб нефтяной инфраструктуре, это может привести к повышению цен на энергоносители. Перебои с портами вокруг Черного и Балтийского морей также могут создать еще большие проблемы с судоходством и привести к продовольственной инфляции, поскольку зерно и другие основные продукты питания остаются в море.
Почему фондовые рынки остаются устойчивыми во время войн?
В контексте США фондовые рынки, как правило, не обращали внимания на первоначальные спады, вызванные конфликтами.
В некотором смысле войны могут принести пользу экономике, не затронутой конфликтом напрямую, за счет увеличения промышленного производства для удовлетворения военных потребностей тех, кто участвует в битвах. Развитие новых технологий, некоторые из которых могут быть применены в частном секторе, также часто стимулируется вооруженным конфликтом.
Какие акции лучше всего показывают себя во время войны?
В целом, оборонные запасы (компании, производящие оружие и вооружение) лучше всего себя чувствуют в условиях военного времени. Энергетические компании также могут столкнуться с ростом конфликтов, что приведет к повышению цен на нефть и сырьевые товары.
Как вели себя акции в начале мировых войн?
Первая мировая война : С началом Первой мировой войны акции упали примерно на 30 %, и рынки были закрыты на шесть месяцев. Когда они снова открылись, в 1915 году индекс Доу-Джонса вырос более чем на 88%.
Вторая мировая война: Фондовый рынок фактически вырос на 10% сразу после того, как Гитлер вторгся в Польшу в 1939 году.
После нападения Японии на Перл-Харбор акции упали на 2,9%, но восстановили эти потери менее чем за месяц. С 1939 г. до конца войны в конце 1945 г. индекс Доу-Джонса увеличился на 50%,
Итоговый результат
«За последние несколько лет рынки были приучены не слишком остро реагировать на политические и геополитические потрясения по двум причинам: во-первых, вера в то, что последующее значительное усиление первоначального шока не произойдет; и, во-вторых, центральные банки были готовы и способны чтобы подавить финансовую волатильность», — сказал Мохамед А. Эль-Эриан, главный экономический советник Allianz, в Колонка Bloomberg .
Но он предупредил, что инвесторы, покупающие падение, должны использовать выборочную общую стратегию. «Это включает в себя акцент на качественных сделках, которые основаны на надежных балансах и высокой генерации денежных потоков, противодействии сильному искушению крупномасштабного перехода от активов США в пользу международных инвестиций и уменьшении воздействия на по своей природе менее ликвидный рынок.
сегменты, которые испытали положительные побочные эффекты от экстраординарных стимулов центрального банка и общего стремления к доходности и доходности», — сказал он.
Как исторически война повлияла на фондовый рынок? Вы должны купить или продать? – Количественные стратегии для трейдеров и инвесторов
Последнее обновление 18 апреля 2023 г.
Как война влияет на фондовый рынок? Можно ли ожидать низкой доходности и повышенной волатильности? Или это хорошее время для покупки, когда вы слышите звук пушек?
Возможно, это противоречит здравому смыслу, но история показывает, что фондовые рынки демонстрируют меньшую волатильность во время войн и геополитических конфликтов, и знаменитая цитата Натана Ротшильда «покупай под звуки пушек, продавай под звуки труб» может быть отчасти верной. Акции США показали себя достаточно хорошо во время войн. Однако войны на родной земле могут резко изменить картину.
То, что вы должны покупать под звуки пушек, может стать неожиданностью для многих, потому что война обычно имеет огромную неопределенность в отношении исхода — поражения или победы.
Неопределенность — это то, что больше всего не нравится фондовому рынку!
Давайте посмотрим на некоторые свидетельства из прошлого:
Содержание:
Показатели фондового рынка во время войн
Покупайте под звуки пушек, продавайте под звуки труб.
Приведенная выше цитата, предположительно сказанная известным банкиром Натаном Ротшильдом, неоднократно цитируется, когда всплывает новый конфликт. Есть ли в нем правда?
Давайте начнем с выяснения того, как акции вели себя во время конфликтов и войн. Мы используем фондовый рынок США в качестве прокси, потому что в США есть длинные наборы данных. Однако имейте в виду, что США уже очень давно не воевали на своей земле.
К счастью, многие уже исследовали производительность. Например, в 2020 году компания LPL Research провела тщательное ретроспективное тестирование:
Таблица измеряет производительность со дня, когда конфликт начался или стал достоянием общественности._12_ID_12.jpg)
Как видите, просадка, вероятно, намного меньше, чем вы можете себе представить. Второй столбец справа указывает на то, что нижняя часть произошла вскоре после начала конфликта.
Точно так же дни восстановления всегда были меньше года (восстановление находится на том же уровне, когда начался конфликт). Это признак того, что покупка может быть хорошей идеей вскоре после того, как вы услышите звук пушек.
Как война влияет на фондовый рынок? WW2
Известный биржевой стратег Бартон Биггс в 2008 году написал книгу под названием « Богатство, война и мудрость». В книге Биггс опубликован очень интересный график, показывающий показатели Доу-Джонса во время Второй мировой войны:
Когда в Перл-Харбор упали первые бомбы, фондовый рынок сначала упал почти на 20%. Однако неудача была временной, так как дно было установлено всего через несколько месяцев после нападения Японии. Перед окончанием войны индекс Доу-Джонса вырос более чем на 60%, прежде чем немцы и японцы сдались (в реальных доходах).
Если мы посмотрим на S&P 500, то обнаружим следующие ежемесячные доходности с 1941 по конец 1945 года (в то время S&P 500 не существовало, но он был построен ретроспективно):
Для уточнения: США вступили в войну в декабре 1941 года. До этого фондовый рынок имел просадку, вероятно, в ожидании втягивания США в конфликт, но явно имел хорошие показатели в 1942 году и в первой половине 1943 г. Источник: Officialdata.org.
Давайте посмотрим на другое анекдотическое свидетельство: иракское вторжение в Кувейт 2 августа 1990 года:
Первоначальной реакцией была распродажа по более низким ценам, но уже в октябре рынок полностью обесценил войну. Когда американские войска вытеснили иракскую армию из Кувейта, фондовый рынок резко вырос.
Почему фондовый рынок хуже не реагирует на войну? Скорее всего потому, что правительства начинают печатать деньги или перетасовывать деньги, чтобы создать больше активности. Это подводит нас к другому исследованию:
Как война влияет на фондовый рынок? Волатильность снижается
В недавнем исследовании под названием Волатильность акций и загадка войны Густаво Кортес, Анжела Воссмейер и Марк Вайденмайер изучили динамику акций США с 1890 по 2017 год.
Авторы в основном интересуются военными периодами, но весь период использовался в качестве эталона.
Как ни странно, периоды войн и конфликтов МЕНЬШЕ изменчивы, чем периоды менее геополитических проблем:
Почему периоды войн и конфликтов демонстрируют меньшую изменчивость?
Авторы полагают, что это сводится к государственным расходам:
На приведенном выше рисунке показано соотношение между расходами на оборону и общими расходами (синяя линия) и волатильностью фондового рынка (серая линия). Визуально это указывает на обратную зависимость, когда более высокие расходы на оборону связаны с более низкой волатильностью. Авторы рассчитали корреляцию до отрицательной 0,26.
Как война влияет на фондовый рынок? Вымирание
Имейте в виду, что ни одна из описанных выше войн не велась на территории США. Это, конечно, избавляет США от повреждения или разрушения инфраструктуры. Германия лежала в руинах после Второй мировой войны, а фондовый рынок был закрыт на несколько лет.
Насколько нам известно, когда он открылся в 1945 году, он открылся на 90% ниже.
Точно так же российское вторжение в Украину нанесло ущерб российской экономике, и на момент написания статьи фондовая биржа по-прежнему закрыта (но западные инвесторы потеряли более или менее все). Мы ожидаем, что Россия рано или поздно все национализирует.
Кроме того, российский фондовый рынок предположительно функционировал так же хорошо, как и фондовый рынок США до 1917 года, когда он закрылся и не открывался до 1991 года. И, конечно же, инвесторы потеряли все это, если они были еще живы 74 года спустя.
Как война влияет на другие активы?
Помимо акций существует множество других классов активов.
Золото, например, воспринимается как безопасное убежище во время потрясений. После того как США отменили конвертируемость доллара США в золото в 1971, мы стали свидетелями роста цены на золото, когда возросла неопределенность.
Это произошло во время революции в Иране, вторжения Ирака в Кувейт и начала войны в Ираке в 2003 году.
Однако, как указано в этой статье, цена на золото может отреагировать на ожидаемое печатание денег. Золото служило полезным средством защиты от инфляции в течение нескольких тысяч лет, а войны часто приводят к увеличению денежной массы, что в конечном итоге означает рост потребительских цен.
Сырьевые товары также имеют тенденцию к росту, потому что бизнес и цепочки поставок нарушаются. Нефть, например, «всегда» дорожала, когда геополитическая ситуация становится неопределенной. Но товары, как известно, трудно предсказать, и они показали низкую долгосрочную доходность по сравнению с акциями.
Как война влияет на фондовый рынок? Выводы
Огромные военные расходы во время конфликтов и войн снижают неопределенность в отношении будущей прибыльности компаний. Любую войну или конфликт часто сбрасывают со счетов заранее или на первом этапе войны, чтобы потом подняться. Возможно, вопреки интуиции прогнозирование может стать проще, несмотря на геополитические войны!
Однако мы должны разделять войны, которые ведутся на своей и чужой земле.