Содержание
Взятые на баланс. Зачем Москва сменила хозяина предприятий Донбасса
Уход Курченко из Донбасса стал еще одним четким сигналом, что ДНР и ЛНР окончательно переходят от времен лихого пиратства в серой зоне к более упорядоченным схемам эксплуатации. Республики становятся очередным протекторатом Москвы с перспективой консервации нынешнего статуса на десятилетия. Перед российской властью теперь стоит задача оптимизировать управление этими территориями
Пока дипломатические переговоры о судьбе Донбасса остаются в тупике, в экономической жизни региона происходят судьбоносные изменения. Четыре года основными предприятиями ДНР и ЛНР фактически управлял Сергей Курченко, бывший украинский олигарх из окружения Януковича. Но сейчас он вынужден уступить эту роль российскому бизнесмену, ранее не связанному с Донбассом. Москва понимает, что донбасские республики останутся у нее на балансе надолго, а потому пытается найти более эффективный формат управления регионом, выводя из игры одиозных персонажей родом из украинского кризиса 2014 года.
Национализация и внешнее управление
После того как Донбасс разделила линия фронта, на территории самопровозглашенных ДНР и ЛНР оказалась часть активов, принадлежавших украинскому олигарху Ринату Ахметову. Некоторое время, несмотря на боевые действия, предприятия продолжали нормально функционировать, обеспечивая местных жителей работой и платя налоги в украинский бюджет. Сохранение экономических связей между Украиной и ее мятежными провинциями тогда рассматривали как важный аспект их последующей реинтеграции на базе Минских соглашений.
Однако по мере затягивания конфликта связи начали рваться. В 2017 году Киев под давлением националистов объявил об экономической блокаде ДНР и ЛНР. В ответ сепаратисты «национализировали» предприятия Ахметова. Вскоре местные правительства передали часть этих предприятий под управление компании «Внешторгсервис», зарегистрированной в Южной Осетии.
Сергей Курченко. Кадр из ток-шоу «ПроФутбол». Источниик: ПроФутбол Digital / YouTube.
comКонечным бенефициаром этой компании считался беглый украинский олигарх Сергей Курченко, сколотивший состояние на близости к экс-президенту Виктору Януковичу. После свержения патрона Курченко тоже бежал с Украины и пытался закрепиться на неподконтрольном Киеву Донбассе, который тогда рассматривался окружением Януковича как возможный трамплин для возвращения в украинскую политику.
Его первая попытка была неудачной: в 2015 году Курченко объявили персоной нон-грата в ДНР за срыв поставок горючего. Второй заход оказался успешным: завладев (не без поддержки московских покровителей) лакомыми частями наследства Ахметова, Курченко и его люди стали неофициальными хозяевами местной экономики.
Кроме того, другая структура Курченко – «Газ-Альянс» – на два года получила монополию на поставки донбасского угля, часть которого, видимо, реэкспортировалась на украинский рынок через Белоруссию. Менеджер «Внешторгсервиса» Александр Ананченко уже несколько лет возглавляет правительство ДНР, а выходец из той же компании Владимир Пашков занимает пост вице-премьера.
Людей, связанных со структурами «Внешторгсервиса», можно найти среди министров и депутатов донбасских республик.
Новые хозяева донбасской индустрии следовали нехитрому принципу – выжимали из предприятий максимальную прибыль, не задумываясь о долгосрочных последствиях. Это раздражало многих в Донбассе и вызывало злорадство у противников ДНР и ЛНР: «народные республики», гордившиеся тем, что изгнали одних украинских олигархов, превратились в кормушку для другого украинского олигарха.
Хозяйствование «Внешторгсервиса» привело к росту социальной напряженности, на его предприятиях начались многомесячные задержки зарплат и забастовки. Местные власти, защищая интересы Курченко, жестко подавляли недовольство, но забастовка на Алчевском металлургическом комбинате, участники которой обратились за помощью к Путину, стала последней каплей – скандал дошел до московских властных кабинетов.
На рубеже 2020–2021 годов стало очевидно, что эпоха владычества Курченко в Донбассе подходит к концу.
Уже тогда некоторые из его предприятий вернули на баланс республик, а потом передали новым владельцам из числа донецких бизнесменов. Например, Донецкий металлургический завод достался Игорю Андрееву, владельцу концерна «Геркулес», снабжающего продуктами питания ДНР. Еще до событий 2014 года Андреев был долларовым миллионером и входил в списки самых богатых украинцев.
Крушение империи Курченко проявилось и в банкротстве российского Энергомашбанка, через структуры которого Курченко вел свои донбасские операции. Российский Центробанк в итоге отозвал у него лицензию.
Курченко на Юрченко
В середине июня лидеры ЛНР и ДНР объявили, что предприятия «Внешторгсервиса» переходят к новому инвестору. Им стал российский бизнесмен и управленец Евгений Юрченко. Фигура не слишком публичная, но с большим послужным списком. В прошлом он был гендиректором «Связьинвеста» и членом совета директоров Объединенной авиастроительной корпорации, вице-губернатором сопредельной Воронежской области и даже президентом Федерации легкой атлетики.
Одно из самых ярких событий, связанных с ним, – покупка на аукционе Sotheby’s спускаемого аппарата советского космического корабля. Интересно, что у Юрченко во время работы в «Связьинвесте» был конфликт с Константином Малофеевым, которого считают одним из спонсоров «русской весны» в Донбассе.
Преемник Курченко уже пообещал до конца года выплатить всю задолженность по зарплате, однако, с учетом масштаба проблем в донбасской индустрии, у него вряд ли хватит ресурсов для серьезных инвестиций в регион. Курченко в свое время тоже начинал с погашения долгов и обещаний найти рынки сбыта, но надежд российских кураторов в итоге не оправдал.
Радикально изменить ситуацию не получится и у нового инвестора. Неподконтрольный Киеву Донбасс остается серой зоной, что не позволяет его предприятиям нормально встроиться в мировой рынок, хоть там сейчас и сложилась благоприятная конъюнктура для металлургов. Скорее речь идет о том, чтобы сменить собранную на скорую руку схему с Курченко на что-то более прочное и рациональное.
Похоже, что Юрченко в Донбассе будет служить посредником для вливания в местную экономику российских государственных денег, поскольку для крупного российского бизнеса донбасские активы остаются слишком непривлекательными из-за перспективы оказаться под санкциями. Также возможны и опосредованные варианты помощи от российских властей. Украинский экономист Алексей Кущ говорит, что в экономике ДНР и ЛНР идет переход к модели, когда «представителей российских финансово-промышленных групп ставят перед фактом, что вместе со своей компанией они должны развивать еще какое-то предприятие на неподконтрольной Киеву территории Донецкой и Луганской областей».
При всей туманности планов Юрченко уже понятно, что смена инвестора усиливает российский контроль над экономической жизнью ЛНР и ДНР, которую раньше отдавали на откуп авантюристу Курченко. Для донбасских предприятий это скорее хорошая новость, дающая им минимальные гарантии, а политическим элитам республик стоит ожидать ротации в пользу ставленников нового менеджмента.
Перемены в управлении экономикой ДНР и ЛНР уже вызвали бурную реакцию у местных оппозиционеров. Появление нового инвестора связывают с неумелыми попытками утихомирить массовое недовольство властями республик, а самого Юрченко подозревают в связях с украинским политиком Виктором Медведчуком.
Насколько Медведчук реально связан с новыми кураторами экономики ДНР и ЛНР, пока сказать сложно. Оставаясь в Киеве под санкциями и домашним арестом, он вряд ли захочет афишировать такие связи. В то же время опубликованные в украинских СМИ прослушки показывают, что Медведчук с 2014 года плотно контактировал с элитами ЛНР-ДНР и их российскими кураторами, а его бизнес интегрирован в местные цепочки. Так что очередной раунд усиления его влияния в Донбассе не будет чем-то неожиданным.
В целом уход Курченко из Донбасса стал еще одним четким сигналом, что ДНР и ЛНР окончательно переходят от времен лихого пиратства в серой зоне к более упорядоченным схемам эксплуатации. Перспектива реинтеграции региона в рамках Минских соглашений становится все более призрачной.
Вместе с ней теряют актуальность попытки сделать из республик что-то вроде альтернативного проекта с участием представителей украинских элит времен Януковича.
ДНР и ЛНР становятся очередным протекторатом Москвы с перспективой консервации нынешнего статуса на десятилетия. Перед российской властью теперь стоит задача оптимизировать управление этими территориями, поэтому и ставка делается на российских управленцев. На тех, кто сможет стать посредниками между властями ДНР-ЛНР, российскими властями и крупным бизнесом, чтобы создать патерналистскую витрину «русского Донбасса».
следующего автора:
- Константин Скоркин
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир.
Москва берет под контроль экономику мятежных республик
Юрченко вместо Курченко: Москва берет под контроль экономику мятежных республик
26 июня 2021, 09:53Экономика
Смена руководства главных предприятий самопровозглашенных республик означает, что они окончательно и на многие годы превращаются в российский протекторат.
О кардинальных изменениях в экономической жизни самопровозглашенных ДНР и ЛНР пишет журналист Константин Скоркин на сайте Московского Центра Карнеги.
Главные предприятия этих республик, которыми управлял бывший олигарх из окружения Януковича Сергей Курченко, перешли под контроль российского бизнесмена, с мятежным Донбассом не связанного. То есть, Москва рассчитывает на долгую игру, а стало быть забирает тамошний бизнес себе.
До этого, активы, которые принадлежали до войны украинскому олигарху Ринату Ахметову, какое-то время функционировали нормально, давая местным жителям работу, причем налоги шли в бюджет Украины, что было важно для гипотетической реализации Минских соглашений. Но уже в 2017 году Украина начала экономическую блокаду республик, а те «национализировали» предприятия Ахметова, передав частично управление ими некой компании «Внешторгсервис», которая зарегистрирована в Южной Осетии, а ее бенефициаром и был олигарх Курченко, бежавший из Украины вместе с Януковичем.
Он и его подельники стали в результате неофициальными хозяевами экономики ДНР и ЛНР. Они выжимали максимальную прибыль из того, что им досталось, чем вызывали недовольство многих, негодующих тому, что одних олигархов они из Донбасса изгнали, а вместо них пришли другие, ничем не лучше. Росла социальная напряженность, начались забастовки и даже обращения за помощью к Путину.
В итоге, на рубеже 2020–2021 годов Курченко стал сдавать свои позиции в Донбассе, и его предприятия стали переводить на баланс республик и передавать новым владельцам из числа донецких бизнесменов. В неделю назад было объявлено о том, что всем предприятия «Внешторгсервиса» переходят к российскому бизнесмену Евгению Юрченко, бывшему гендиректору «Связьинвеста» и вице-губернатору Воронежской области. Именно он на аукционе Sotheby’s купил спускаемый аппарат советского космического корабля. Забавно, что, когда Юрченко работал в «Связьинвесте», у него возник конфликт с одним из спонсоров «русской весны» в Донбассе Константином Малофеевым.
Юрченко уже обещал выплатить задолженности по зарплате до конца года, но вряд ли у него хватит ресурсов для серьезных инвестиций в регион, поскольку, пока Донбасс остается серой зоной, он не сможет встроиться в мировой рынок даже и при благоприятной конъюнктуре на рынке металлов, которая сложилась сегодня. Вероятнее всего, Юрченко просто станет посредником для вливания российских государственных денег в местную экономику, так как тамошние активы сами по себе очень непривлекательны для крупного бизнеса России по причине боязни оказаться под санкциями. То есть фактически эти предприятия даются российскому бизнесу в «нагрузку», зато усиливается контроль России над экономикой ЛНР и ДНР, которая прежде зависела от авантюриста Курченко.
Донбасским предприятиям кое-какая выгода от смены хозяев все же есть: у них появляются хотя бы минимальные экономические гарантии. Правда, местная оппозиция уже бурно отреагировала на перемены, считая, что Юрченко связан с украинским политиком Виктором Медведчуком.
Так ли это на самом деле, сказать пока сложно, но сам переход к новому управлению ясно сигнализирует о том, что надежд на реинтеграцию региона в рамках Минских соглашений практически не осталось, а ДНР и ЛНР станут просто-напросто новым протекторатом Москвы, которая уже озаботилась оптимизацией управления этими территориями.
Материалы по теме:
За фото Романа Протасевича среди бойцов в Донбассе выдали снимок другого человека
Байден: НАТО может вмешаться в конфликт в Донбассе
Зеленский допустил возможность референдума по разрыву связей с Донбассом
ДНРЛНР
Нашли опечатку в тексте? Выделите её и нажмите ctrl+enter
Все изменения: в республиках Донбасса появился новый российский бизнес-босс
Самопровозглашенные Донецкая и Луганская республики переходят от диких дней экономического пиратства к более упорядоченным схемам эксплуатации. Перспективы реинтеграции региона в рамках Минских соглашений становятся все более призрачными.
Дипломатия на раздираемом войной Украине Донбассе может и застопорилась, но в экономике региона происходят важные изменения.
Ключевые предприятия Донецкой и Луганской самопровозглашенных республик последние четыре года де-факто находились под контролем Сергея Курченко, когда-то олигарха из ближайшего окружения бывшего президента Украины Виктора Януковича. Теперь он был вынужден уступить эту роль российскому бизнесмену, ранее не связанному с Донбассом. Кремль понимает, что сепаратистские регионы надолго останутся на его балансе, поэтому ищет наиболее эффективные способы управления регионом, вытесняя одиозные фигуры, порожденные украинским кризисом 2014 года.
Когда Донецкая и Луганская области объявили о своей независимости от Украины, на их территории остался ряд активов, принадлежащих украинскому олигарху Ринату Ахметову. Какое-то время они продолжали работать в обычном режиме, несмотря на боевые действия, оставаясь источником рабочих мест для местных жителей и поступлений в украинский бюджет. Тогда сохранение экономических связей между Украиной и отколовшимися областями рассматривалось как важная составляющая их последующей реинтеграции в рамках Минских договоренностей.
Однако по мере того, как конфликт затягивался, экономические связи начали распадаться. В 2017 году под давлением националистов Киев объявил экономическую блокаду Донецка и Луганска. В ответ сепаратисты «национализировали» предприятия Ахметова, а затем передали часть этих активов под управление компании «Внешторгсервис», зарегистрированной в другой самопровозглашенной республике — Южной Осетии.
Сергей Курченко Источник: ПроФутбол Digital / YouTube.com Конечным бенефициаром «Внешторгсервиса» называли Курченко, бежавшего в Донбасс после свержения Януковича. Многие члены окружения бывшего президента рассматривали регион как возможную стартовую площадку для возвращения в украинскую политику. Первоначальная попытка Курченко закрепиться на Донбассе не удалась: в 2015 году он был объявлен персоной нон грата за роль в перебоях с поставками топлива в регион. Однако со временем — и не без поддержки его благотворителей в Москве — Курченко и его представители получили контроль над некоторыми ценными активами Ахметова и стали неофициальными хозяевами местной экономики.
Выпускники Внешторгслужбы с тех пор также вошли в региональные министерства и законодательные собрания.
Однако эти новые начальники мало заботились о долгосрочных интересах экономики Донбасса, опустошая предприятия и вызывая задержки с выплатой зарплаты, рост социальной напряженности и забастовки. Сначала местные власти подавляли протесты, чтобы защитить интересы Курченко, но когда участники забастовки на Алчевском металлургическом заводе обратились за помощью к Кремлю, это стало последней каплей.
В конце 2020 — начале 2021 года стало ясно, что правление Курченко на Донбассе подходит к концу. Региональные власти начали «ренационализацию» части его активов и передачу их местным бизнесменам.
Затем, в середине июня 2021 года, луганские и донецкие чиновники объявили, что у предприятий Внешторгсервиса появился новый инвестор: российский бизнесмен и опытный управленец Евгений Юрченко. Он уже пообещал погасить всю задолженность по зарплате до конца года, но, учитывая тяжелое состояние промышленности Донбасса, у него вряд ли есть ресурсы для серьезных инвестиций в регион.
Курченко тоже начал с погашения долгов и обещаний найти рынки сбыта, но в итоге не оправдал надежд Кремля.
Новый инвестор также не сможет кардинально изменить ситуацию. Донбасс останется серой зоной, что не позволит его предприятиям выйти на глобальный рынок, где неплохо обстоят дела в металлургии. Скорее кустарная установка Курченко будет заменена чем-то более стабильным и рациональным.
Крупный российский бизнес считает активы Донбасса слишком рискованными из-за угрозы санкций. Таким образом, Юрченко может стать посредником для вливания средств российского бюджета в экономику Донбасса. Российские власти могут найти и другие способы оказания косвенной помощи. Украинский экономист Алексей Кущ утверждает, что в донецкой и луганской экономике происходит переход к модели, при которой «представителей российских финансово-промышленных групп просто информируют о том, что они и их компании теперь несут ответственность за развитие тех или иных предприятий» в отколовшиеся регионы.
Какими бы неопределенными ни были планы Юрченко, уже сейчас ясно, что появление нового инвестора усилит контроль России над экономикой Донецка и Луганска, ранее принадлежавших Курченко. Во всяком случае, это хорошая новость для местных предприятий, которые получают некоторые базовые гарантии. Мы также можем увидеть некоторые представители нового руководства, восходящие к политической элите региона.
Изменения уже вызвали резкую реакцию местной оппозиции, которая расценивает появление нового инвестора как неуклюжую попытку успокоить массовое недовольство, а Юрченко подозревает в связях с Виктором Медведчуком, украинским политиком, который считается близким к Президент России Владимир Путин.
Пока сложно сказать, действительно ли Медведчук связан с новыми экономическими хозяевами Донецкой и Луганской областей. Поскольку сейчас он находится в Киеве под домашним арестом и санкциями, он вряд ли захочет афишировать такие связи. В то же время опубликованные в украинских СМИ аудиозаписи с камер наблюдения свидетельствуют о том, что Медведчук с 2014 года находится в тесном контакте с элитами сепаратистских регионов и их российскими кураторами, а его бизнес интегрирован в местную экономику.
Поэтому было бы неудивительно, если бы его влияние на Донбассе возросло.
Уход Курченко с Донбасса также является сигналом того, что Донецкая и Луганская области переходят от диких дней экономического пиратства к более упорядоченным схемам эксплуатации. Перспективы реинтеграции региона в рамках Минских соглашений становятся все более призрачными.
Донецк и Луганск становятся очередным протекторатом Москвы, и статус-кво может сохраниться на десятилетия вперед. Кремлю сейчас необходимо оптимизировать свой контроль над территориями, и он надеется сделать это с помощью назначенных Россией руководителей, которые могли бы стать посредниками между донецкими и луганскими властями, Кремлем и крупным бизнесом, чтобы создать патерналистскую витрину «Русский Донбасс».
Автор:
- Константин Скоркин
Карнеги не занимает институциональную позицию по вопросам государственной политики; взгляды, представленные здесь, принадлежат автору (авторам) и не обязательно отражают взгляды Карнеги, его сотрудников или его попечителей.
«Не совсем удивительно, но внушает благоговение» — Юлия Юрченко о сопротивлении Украины Саше Исмаилу и Майклу Бейкеру из Украины. Юлия преподает в Гринвичском университете в Лондоне; ее работа включает книгу
Украина и империя капитала: от маркетизации к вооруженному конфликту .
Мы также рекомендуем интервью, которое Юлия недавно дала для американского социалистического журнала Spectre .
Я родом из Винницы [город среднего размера немного западнее середины Украины], где я сейчас и нахожусь. В феврале я вернулся в Украину в составе делегации Кампании солидарности Украины с группой профсоюзных деятелей, журналистов и левых политиков. Мы планировали посетить разные уголки Украины, но в итоге остались в Киеве из соображений безопасности — это было как раз перед началом вторжения. Мы хотели встретиться с украинскими политиками и представителями, но, возможно, что еще более важно, с организациями гражданского общества, и в частности с профсоюзными активистами и представителями левых – настоящих левых на деле, а не только на словах.
В частности, я хотел встретиться с товарищами из Социального Руха и помочь собрать и донести их послание до людей в Британии и за ее пределами. Мы хотели услышать оценку этими людьми ситуации, а также их стремления к той Украине, которую они хотят видеть в долгосрочной перспективе.
Кажется, это было так давно?
Кажется, что это была целая вечность, но также и то, что это был один длинный день… Это то, что здесь многие говорили о последних двух месяцах. Когда началась война, наша делегация получила рекомендацию из Великобритании немедленно покинуть Украину. Я остался частично по личным причинам, потому что хотел быть со своей семьей, а также потому, что хотел быть со своими товарищами. Я думаю, возможно, на более глубоком уровне я чувствовал упрямство и хотел отвергнуть ситуацию, когда так много миллионов украинцев за многие десятилетия были вынуждены покинуть страну в поисках лучшей жизни в другом месте или из-за того, что внешняя сила пытается навязать свои представления о том, каким должно быть их будущее. быть, и угрожает самой вашей жизни.
Не знаю, как долго я здесь пробуду. В Европе есть встречи, на которых «Социальный рух» хочет, чтобы я присутствовал, в том числе с депутатами Европарламента, где мы будем излагать нашу экономическую программу, в частности требования о списании долгов и послевоенном восстановлении. Для меня имело бы смысл уйти, поскольку я координировал эти кампании.
Razem [польская левая партия], северные левые и некоторые другие сочувствующие депутаты Европарламента помогают нам это организовать. В более широком смысле трудно понять, где вы можете быть более полезными, здесь или за пределами страны.
Как вы думаете, каковы цели Путина? И какова ваша оценка того, как далеко зашла война?
Ну, тут много домыслов, но кое-что ясно из риторики Кремля и его рупоров СМИ. Более того, эта риторика восходит не просто к неделям, а к десятилетиям, и было проведено множество анализов.
Мы можем не знать точных планов Путина в отношении Украины, но мы знаем, что он и его сторонники отвергают любое понятие самоопределения или даже реальной автономии страны. Они отвергают идею о том, что Украина является или может быть самостоятельным государством. Посмотрите на статью, опубликованную [российским государственным информационным агентством] РИА Новости [в которой, по сути, утверждалось, что Украина и «украинство» в целом должны быть подавлены]. Сообщение все чаще даже не об освобождении Донбасса [на востоке Украины] от «хунты» в Киеве. Они говорят, что вся страна развращена нацизмом и нуждается в «деназификации». Причина, по которой российские силы в основном ограничены определенными районами страны, заключается в том, что они потерпели некоторые военные неудачи, а война затянулась дольше, чем они планировали.
Я думаю, они ожидали, что Запад заключит сделку и выставит Украину на аукцион, что он бы и сделал, если бы украинская армия и народ не сражались не на жизнь, а на смерть.
Вас удивила такая степень сопротивления?
Не то чтобы удивительно, но определенно внушает благоговейный трепет. Я думал, что украинцы будут сопротивляться, и я думал, что большая часть расчетов российских лидеров будет самообманом, но степень того и другого, возможно, меня удивила.
Я думаю, перед вторжением Зеленский инстинктивно пошел на сделку с Россией, чтобы сохранить жизни гражданских лиц, возможно, разделить страну, и он, без сомнения, находится под давлением западных держав, от финансирования которых мы так зависим. Но в условиях большой народной мобилизации, территориальных батальонов, всяких разных добровольцев, украинского общества в целом, это не такой уж и простой вариант. Каждый раз, когда идут переговоры и появляются слухи о сделке, вы видите четкую реакцию населения в социальных сетях и сообществах. Это народное давление, безусловно, является важным фактором, объясняющим, почему война продолжается дольше, чем предсказывала Россия.
Это, в свою очередь, заставило западные правительства оказать нам поддержку и прислать нам больше, хотя и недостаточное, оружия. Все недавние зверства в Мариуполе, в окрестностях Киева, на Краматорском вокзале усилили эту динамику. Теперь мы видим, как немецкое правительство, долгое время занимавшее самую оборонительную позицию по отношению к России, серьезно дистанцировалось. Это очень важно, потому что Германия является таким центральным фактором в Европе. Даже попытки Бориса Джонсона спасти себя, превратившись в Черчилля 2.0, действительно сыграли в пользу Украины. В то же время это не просто маневры правительств — не сбрасывайте со счетов позицию профсоюзов, гражданского общества, демонстрации и массовое давление.
Ситуация мрачная, но более благоприятная, чем я мог себе представить, и я даже могу представить ситуацию, когда Россию вытесняют с Донбасса.
Дело в том, что люди на Западе видят в этом что-то, что только началось, тогда как многие украинцы считают, что война началась восемь лет назад, когда российские войска вошли на восток Украины, но сейчас обостряются?
В 2014 году это было в значительной степени так, но у людей есть большой потенциал, чтобы попытаться жить своей жизнью. Теперь, с этой большой эскалацией, это невозможно таким же образом. Следует сказать, что уже в 2014 году отношение Путина к Украине было уже предельно ясным. Восемь лет назад у нас было меньшее российское вторжение, и все это время людей в так называемых республиках [на Донбассе] похищали и пытали, профсоюзы подавляли, крымскотатарский народ выгоняли с Крымского полуострова. . Если в Украине люди пытались в какой-то степени наладить свою жизнь, то на Западе эти вещи по большей части игнорировались. Это было бы не так, если бы, например, шла война в Нидерландах. Товарищи из небелых, так сказать, стран справедливо указали на то, что к украинцам сейчас относятся по-другому, но, поскольку это правда, раньше этого не было, и украинцы уже давно являются «неправильными белыми» для ЕС. Заметьте, не все украинцы, конечно, белые.
Как вы думаете, причина, по которой солидарность с Украиной и украинцами так драматично вошла в сознание людей, заключается в том, что правительства и правящие классы Запада подхватили ее по своим собственным причинам?
Вы должны различать, о ком в обществе вы говорите, верно? Я думаю, что обычные люди, которые выражают солидарность, во многом абсолютно искренни. Есть много организаций, рабочего движения и организаций гражданского общества, которые на протяжении всего времени выражали солидарность. Есть те, кто взялся за эти вещи только сейчас, но они все еще в разной степени мотивированы солидарностью. Однако в случае многих политиков я серьезно сомневаюсь, что дело обстоит в такой же степени. Были, например, немецкие политики, которые еще несколько недель назад не хотели нам помогать, а теперь сдвинулись по явно корыстным причинам.
Эти причины включают тот факт, что Путин теперь также угрожает другим европейским государствам, странам Балтии и даже Скандинавии. Это то, что должно беспокоить и нас. Угрожающее империалистическое отношение далеко за пределами Украины совершенно открыто — [бывший президент России Дмитрий] Медведев говорит, что они хотят, чтобы «Евразия» простиралась от Владивостока до Лиссабона. Тем временем Путин нападает на Европу как на «Гайропу» и говорит, что только «Русский мир» [Русский мир] спасет планету от культурно прогнившего Запада.
В то же время есть миллионы беженцев, которые не на лодках в Средиземном море, они на польской границе, и их нельзя столкнуть буквально обратно в море, на верную смерть. Это еще один источник давления на западные государства.
Что касается Донбасса, с социалистической и демократической точки зрения, за какое урегулирование должны выступать левые?
Очевидно, что есть важные социальные группы, которые хотят большего самоуправления, и это, конечно, хорошо. Можно было бы делегировать автономию в составе Украины, например, наподобие того, что раньше существовало в Крыму. Это нужно обсудить и решить должным демократическим путем, без российских войск, наемников и функционеров, под надлежащим международным наблюдением. Все люди, которые были вынуждены уехать с 2014 года, должны иметь право вернуться и принять участие в этом процессе. В то же время необходимо серьезное инвестиционное и экономическое сотрудничество для решения крупномасштабных социально-экономических проблем региона, чудовищно обострившихся в результате деиндустриализации, деразвития и экологической деградации последних восемь лет, что не ограничивается территориями, подконтрольными России.
Вы ссылались на западную военную помощь. Как бы вы ответили западным левым, которые говорят, что они против войны России, но не хотят, чтобы Запад посылал оружие Украине?
Безусловно, мы можем говорить о пацифистских решениях конфликтов до их начала. Сейчас мы находимся в конфликте, который представляет собой неспровоцированную агрессивную войну, в которой происходят неизбирательные убийства, пытки и изнасилования мирных жителей. Я также хотел бы отметить, что Украина восемь лет пыталась вести переговоры, и результатом стало это вторжение. Если кто-нибудь из британской Коалиции «Остановить войну» или какой-нибудь жесткой пацифистской организации захочет предложить практичный план, как решить эту проблему без сопротивления, я был бы искренне заинтересован. Но я считаю предложенные до сих пор обсуждения откровенно черствой, бредовой чушью. Отказ Украине от оружия не приведет к миру в любом смысле, который левые могут или должны поддерживать.
Это будет просто означать, что Россия будет легче завоевывать страну и будет еще менее сдержанной в терроризме населения и подавлении тех самых меньшинств, которые она якобы освобождает; Короче говоря, если вы умиротворяете хулигана, он начинает издеваться еще сильнее. Если люди хотят возразить, что это должно произойти, чтобы положить конец конфликту и спасти жизни, пусть рассуждают открыто и заявляют, какие жизни и города, по их мнению, можно отдать России. Я думаю, что это и проигрышная, и аморальная позиция.
Это тоже похоже на пацифизм?
Да, действительно. У левых сложилась традиция поддерживать вооруженное сопротивление в странах Африки, Азии и Латинской Америки империалистическим державам. Но потом в Украине возражают по поводу батальона «Азов» — это правильно, но на самом деле такая проблема есть почти во всех подобных конфликтах.
В основе этого, я думаю, лежит взгляд на Россию как на противовес США. Они позволяют своему антиамериканизму и антинатовщине мешать видеть реальность в Украине.
Расскажите о Социальном Рухе и его работе.
«Социальный рух» объединился в 2015 году, объединив состоявшихся левых активистов, входящих в различные политические группировки и организации, и молодых активистов, которые стремились создать в Украине конструктивно социалистическую организацию, а не ту, которая только что « социалистический» или «коммунистический» в своем названии, как это имеет место в некоторых частях Украины и других постсоветских государствах. Эти молодые товарищи ходили на демонстрации и занимались массовой активностью, но решили, что пришло время создать политическую организацию, потому что протесты и забастовки сами по себе не свергнут олигархический режим.
С тех пор большое внимание уделяется работе с независимыми профсоюзами. Профсоюзное движение в Украине разделилось на бюрократические союзы, возникшие в советское время, и новое, независимое профсоюзное движение. В ряде секторов организуются новые профсоюзы – например, в секторе здравоохранения, а также на малых и средних предприятиях.
Социальный Рух активно помогает создавать и развивать профсоюзы – например, один из наших товарищей занимался этим на стройке, где он работал – и помогает организовывать демонстрации и забастовки. Мы работаем с профсоюзами и рабочими над созданием службы юридических консультаций для тех, чьи права нарушаются. Мы также пытаемся поднять сознание рабочих, например, через читательские клубы и летние школы.
С начала войны мы занимаемся волонтерским движением, помогая закупать лекарства, продукты питания, одежду и средства защиты для территориальной обороны. Кстати, есть еще левый батальон, организованный анархистами и социалистами, воюющими в территориальной обороне.
Как это произошло?
Поговорите об этом с Тарасом Белоусом, потому что он часть этого. По сути, я думаю, что в установленных батальонах есть риск быть связанным с неправильными людьми; и поэтому люди хотят организовываться вместе с единомышленниками. Многие из тех, кто причастен к этому, давно знакомы друг с другом, например, благодаря организации акций протеста за пределами незаконных строительных площадок в защиту прав рабочих.
Но с февраля большая часть того, что мы делаем, это повышение осведомленности о социальных проблемах, вызванных войной, лишениями, проблемами, с которыми сталкиваются внутренне перемещенные лица, например, проблемы, вызванные спекуляцией на рынке жилья. Во Львове [на крайнем западе Украины] столько беженцев, что рынок жилья совсем облажался — об этом написала Алена Ляшева для Spilne [левый журнал Commons ]. Работа по консультированию людей по поводу их трудовых прав стала еще более важной, чем раньше, а также имеет место серьезное юридическое наступление на права рабочих. Сейчас мы также возглавляем и координируем кампанию по списанию внешнего долга Украины.
Это то, что «Социальный рух» и его члены некоторое время поднимали по разным каналам, например, через Спилне , в котором участвуют многие товарищи. становятся гораздо более актуальными.
В войне расходы Украины выросли из-за гуманитарных, медицинских и военных нужд, а между тем предварительная оценка показывает, что мы уже понесли потери в размере одного триллиона долларов США! Еще до войны Украина была вторым по величине должником перед МВФ, а также имеет много частных долгов. Теперь он разрушает это, выпуская военные облигации и так далее. Мы находим гротескным, что беднейшая страна Европы, ведущая войну за остальную Европу, чтобы сдержать Россию, должна отдавать приоритет выплате долга, а не удовлетворению быстрорастущих потребностей своего населения. Поэтому мы развернули кампанию, требуя списать долг.
Польская партия Razem была замечательным союзником; они помогают создать международную сеть для лоббирования нашего дела.
В связи с этим возникает большой вопрос о помощи Украине в восстановлении после войны, что ставит вопрос о том, какая помощь. Очевидно, часть этого — репарации из России, финансируемые за счет экспроприации активов олигархов. В более широком смысле люди говорили о новом плане Маршалла, поэтому нам нужно посмотреть, что сделало план Маршалла успешным, и каковы были в нем положительные и отрицательные стороны. Например, он включал ограничения на левую политическую деятельность в странах, получивших помощь. Поэтому, требуя иностранной помощи, мы должны защищать политический плюрализм как неприкосновенность, как неотъемлемую часть будущего страны.
Как правительство Украины относится к списанию долгов?
Они очень нервничают по этому поводу, им не нравится об этом слышать, потому что они слышат не отмену, а дефолт, что еще больше затрудняет работу Украины с международными институтами и с инвесторами в будущем. Минфин настаивает на том, чтобы Украина выплатила свои долги. Они произвели двухгодичный платеж по еврооблигациям в начале марта, и еще один должен быть погашен в сентябре. Они пытаются найти творческие способы обойти проблему нехватки средств, например, выпуская военные облигации и находя способы реорганизации финансовых переводов с МВФ. Кажется, они несколько отрицают тот факт, что Украина просто не имеет необходимых ресурсов. Так что в нашей кампании мы пытаемся оказать давление на международном уровне, на Европейский центробанк, на правительство США, на МВФ — на основных международных «партнеров» Украины. Если мы сможем их сдвинуть, то украинское правительство, конечно, примет это легче.
Даже в Британии довольно сложно отстаивать социализм; неужели на Украине, где сталинизм так дискредитировал эту идею, должно быть еще тяжелее? Так ли это? Отличается ли это от молодого поколения?
Я не лучший человек, чтобы говорить об этом, потому что я обычно нахожусь в Великобритании, но мое наблюдение состоит в том, что многое зависит от языка. Если вы начнете с Ленина, вы вполне можете получить рефлекторную реакцию. Но если вы начнете с положения людей в обществе и социального неравенства и спросите их, что нам делать с олигархами, то разговор получится лучше. То же самое, если вы спросите, не должно ли государство обеспечивать достойные пенсии, здравоохранение, образование и так далее? И как политэконом я понимаю, что система, которая может их обеспечить, очень далека от разнузданного рыночного типа.
В частности, с 2014 года ведется правая кампания вокруг «декоммунизации», связанная с отказом от всего, что связано с Россией и всем, что связано с СССР. Очевидно, это абсурд; вы должны разобрать аргумент. А как быть с накопленными и построенными во времена СССР предприятиями, которые составляют огромную часть украинской экономики? Их всех закрывать? Должны ли они быть сожжены в знак неповиновения? Во-вторых, на кого люди злятся? Советского Союза к тому времени уже не было 25 лет, а сейчас уже более 30. Кто сейчас несет ответственность за ситуацию? Затем, если вы поговорите с людьми о том, как можно реструктурировать экономику и о необходимости достойного социального обеспечения, вы сможете привлечь их внимание и объяснить, что капитализм противоречит этим вещам.
Эти пункты имеют смысл, но разве то, что вы описываете, не больше социал-демократия, чем социализм?
Тогда вы можете поднять дополнительные вопросы о том, кто владеет услугами и отраслями и как ими управляют. Например, с точки зрения здравоохранения, хорошо, вы можете иметь универсальную услугу, но кто за нее будет платить и кому она будет принадлежать? Будет ли это просто страховка для частных больниц? И на самом деле, по иронии судьбы, у многих людей есть определенная ностальгия по разным видам коммунальных услуг, существовавших при Советском Союзе, например, массовым местным здравницам, которые с тех пор разрушил капитализм. Это можно задействовать. Однако нет сомнения, что это более трудные разговоры, чем в Британии, где существует сильная история рабочего движения, которая не прерывалась таким же образом.
По крайней мере, оно было прервано в гораздо меньшей степени.
Да. Мы как-то перезагружаемся. Другая вещь, которая нам здесь не помогает, заключается в том, что у нас есть партии, в названии или в своей пропаганде которых есть слово «социалист», но они, по сути, были механизмами для различных фракций олигархического класса, чтобы разделить государственную собственность на свою частную. Широко распространена неприязнь к власти олигархов, что отразилось как на Евромайдане [в 2013-14 годах], так и позже на избрании Зеленского, вернее, на том, как это воспринималось. Когда люди были на площадях для Майдана, они освистывали олигархов, которые пытались выторговать сделку с Януковичем. Это было во многих отношениях реакционное или реактивное движение, общая черта которого заключалась в раздражении полицейским произволом, беззаконием, коррупцией и тем, что у власти остаются олигархи, за кого бы ни проголосовали. Если бы Россия не начала войну на востоке [в 2014], можно предположить, что к настоящему времени мы увидели бы больше движения социальной или классовой борьбы.
У нас был [Петр] Порошенко [президент Украины 2014-19 гг.], чья подача заключалась в том, что он лучший главнокомандующий для войны, а потом его отвергли в пользу популиста Зеленского. Это был своего рода протест Майдана в кабинах для голосования, хотя на самом деле Зеленский не антиолигарх. Существует кризис представительства, которым могут воспользоваться левые, хотя я не знаю, как скоро появится существенная политическая сила. Не обязательно на следующих выборах, но, может быть, не так уж и долго после них.
Пока что Зеленский, видимо, остается очень популярным?
Да, потому что он очень эффективный исполнитель, а также потому, что он зарекомендовал себя как лидер военного времени. Я думаю, если у нас будут свободные выборы, он будет переизбран. Но состав кабинета и, конечно же, парламента, насколько в нем преобладают олигархы и какие законы он принимает, будет очень важен. Будут неолиберальные марионетки присваивателей [капиталистов], которые говорят, что решение послевоенной реконструкции состоит в еще большей либерализации всего, что нанесет ущерб реконструкции, а также увеличит неравенство.
Чем занимаются профсоюзы во время войны? Они все еще функционируют на рабочих местах?
Конечно, есть большая степень нарушения. Это зависит от того, о каких профсоюзах идет речь, о каких отраслях, насколько они близки к местам, где происходят боевые действия. Но да, они все еще функционируют и выполняют важную работу. Я думаю, что после 2014 года были извлечены некоторые уроки о том, как поддерживать связь с их членами на оккупированных [российскими] территориях. Одним из наиболее впечатляющих примеров является работа украинских железнодорожников и их профсоюзов, которые на протяжении всего этого времени работали над эвакуацией людей и подвозом припасов даже в районы, где идут обстрелы и разбомблены пути.
Существует также диалог с правительством о правах рабочих, который очень необходим, потому что, как вы знаете, была приостановлена работа некоторых прав рабочих. Я считаю, что это привело к откату некоторых элементов этого изменения, но я проверю это для вас.
Можете что-нибудь сказать о силе ультраправых в Украине? Очевидно, что это широко обсуждается или, скорее, поднимается, но не обсуждается на самом деле западными левыми.
Проблема с крайне правыми. С момента своего основания «Социальный рух» конфликтовал с этими правыми группами, и в некоторых случаях наши члены подвергались физическим нападениям. Есть сайты, где они создают списки из леваки , «леваки», для своих людей нацеливаться. Затем у них есть более широкие действия, такие как преследование парадов прав геев или женских дневных парадов и попытки начать там драки. И у них есть отношения с полицией, которая считает, что эти группы делают для них полезную работу. Полицейский может потерять работу, если избьет протестующего, поэтому он может позволить фашисту сделать это за него. Даже когда они проводят аресты ультраправых, обычно это не приводит к серьезным последствиям. Конечно, такая ситуация существует во многих странах. Это не обязательно означает, что эти группы имеют широкую социальную поддержку.
Что касается войны и армии, то вы знаете про Азов. Они были значительно более радикальными до 2014 года, а с тех пор немного смягчились, хотя, конечно, они все еще очень злобные националисты, а некоторые и настоящие нацисты. Но теперь кажется, что некоторые присоединяются к ним из-за правой идеологии, а некоторые потому, что батальон известен и хорошо организован и, конечно, является частью самой армии. С одной стороны, это подвергает их всевозможным ограничениям и контролю за их деятельностью, а с другой, это само по себе является серьезной проблемой.
Неизвестно, насколько война усилила их. Конечно, при осаде Мариуполя они многим показались героическими защитниками. Я не уверен, что это приведет к более широкой поддержке, потому что, в отличие от 2014 года, они погружены в гораздо более широкую мобилизацию украинцев как более широкой политической категории. Большую проблему представляет более широкая враждебность к русским, что, конечно, понятно, но совершенно неправильно, а не конкретно к ультраправым.
Большое спасибо, что нашли время. Последний вопрос: как эта война и ситуация на Украине вписываются в более широкую картину капитализма 21 века и как на это должны реагировать социалисты?
Несмотря на то, что это справедливая война на стороне Украины, существует реальный риск дальнейшего укрепления неолиберализма и милитаризации. Мы уже видим, как страны наращивают свои военные расходы.
По целому ряду вопросов, от прав беженцев до вопроса международного долга, левые должны использовать эту возможность, чтобы извлечь более широкие уроки, поговорить о обездоленных нациях, права которых в последние годы игнорировались, и сделать аргументы о неадекватности международных институтов, которые в лучшем случае ничего не сделали для предотвращения всех ужасов войны, долгов и социальных разрушений. Эти институты навлекли бедствие на страны, которые «естественно» должны были бы считаться одними из самых богатых стран мира, например, в Африке и Латинской Америке.
Так что здесь есть за что ухватиться. Например, в рамках долговой кампании мы объединяемся с Международным комитетом по ликвидации незаконных долгов, кампанией в честь юбилея долга и другими группами, чтобы возобновить диалог о том, что должно произойти, если страна окажется в состоянии войны или стихийного бедствия. об идее автоматического механизма приостановки выплат по долгам и замены их помощью. Это не приведет к революции, но может быть важно для завоевания большего количества позиций.
Я думаю, мы должны выступать за демократизацию ООН и, как часть этого, за расформирование постоянной части Совета Безопасности. Целью должна быть архитектура международной безопасности, которая, по крайней мере, ставит перед собой задачу защиты каждой страны, независимо от того, кто и где она находится.
Лидеры и активисты в Африке, например, разочарованы тем, что Украине уделяется больше внимания или внимания, чем другим странам, столкнувшимся с чрезвычайными ситуациями, и тому, что это говорит о международном институциональном расизме. Ответ заключается не в соперничестве за то, кто получит немного больше пирога, а в совместной работе на основе признания того, что многие страны трахаются с международным капитализмом. Сегодня одна страна, завтра будет другая – нужно спорить и бороться, чтобы разобраться в системных проблемах. Я думаю, что могло бы быть немного больше места для открытия международной солидарности, и требование о списании долга могло бы быть одним из механизмов для этого.