Содержание
Кадастровая стоимость онлайн. КтоТам.про
Адрес
Кадастровый номер
Регион *
Населенный пункт *
Квартира
Кадастровый номер *
Что такое кадастровая стоимость?
Любой объект недвижимости: Квартира, частный дом, здание или земельный участок имеют свой размер кадастровой стоимости. Кадастровая стоимость устанавливается государством, на основании кадастровой оценки недвижимости.
Как узнать кадастровую стоимость и сумму налога на имущество?
- Заполните форму поиска или введите кадастровый номер объекта недвижимости.
- Дождитесь результата.
- Получите информацию о кадастровой стоимости и сумме налога на имущество.
Зачем нужна кадастровая стоимость?
От размера кадастровой стоимости зависит расчет налога
на недвижимое имущество лиц: земельный участок, квартира, здание, частный дом.
В ряде случаев кадастровая стоимость отражает рыночную стоимость объекта недвижимости
и приближена к ней.
Как рассчитывается налог на имущество?
Наш сервис автоматически рассчитывает сумму базового налога на имущество исходя из размера кадастровой стоимости, регионального коэффициента и льготного показателя (20м2 для расчета налога на квартиру)
Преимущества нашего сервиса
Данные
Росреестра
0₽
Бесплатное
предоставление
информации
Автоматический
расчет суммы
налога
24/7
круглосуточно
Факты и аналитика кадастровой стоимости
На основании 6 365 запросов кадастровой стоимости за июнь 2023 года
Средняя кадастровая cтоимость квартиры
13 375 630 ₽
Москва
Средняя площадь квартиры
61.
2 м2
Москва
Средняя кадастровая cтоимость участка
7 383 326 ₽
Московская область
Средняя кадастровая cтоимость участка
6 070 364 ₽
Россия
Максимальная кадастровая
cтоимость объекта недвижимости
57 318 564 625 ₽
Россия
Кадастровая стоимость Башни Федерация (Москва Сити)
Показать
Жизнь в киевской хрущевке: советская архитектура в Украине | Искусство и культура
Киев, Украина – Площадь и простота. Красный кирпич. Пять лестничных пролетов. Нет лифта. Ветки и сухие листья лезут по фасадам, между балконами. Строения тусклые, унылые, унылые, ветхие. Они все выглядят одинаково.
Основная часть жилого фонда украинской столицы относится ко временам советских лидеров Иосифа Сталина, Никиты Хрущева и Леонида Брежнева.
Эти многоквартирные дома, состоящие из десятков квартир с кухнями площадью от четырех до шести квадратных метров, тонкими кирпичными стенами, миниатюрными коридорами и одной-тремя комнатами, известны как хрущевки и сегодня составляют большую часть всего жилья в Киеве: 3055 зданий, в том числе 211 512 квартир.
Мрачные жилые дома воплощают логику и политику Никиты Хрущева и помогли решить жилищный кризис в СССР после Второй мировой войны. Они были созданы с одной целью: как можно быстрее дать крышу над головами как можно большему количеству людей.
В 1950-е годы, помимо начала политики «оттепели» и процесса «десталинизации», Хрущев — для удовлетворения потребностей перенаселенных городов — распорядился ликвидировать все, что считалось «лишним». Он предложил строить дешевое, малоэтажное и временное жилье для людей, которые должны были переселиться в лучшие места, как только будет достигнут «настоящий коммунизм».
Однако жизнь сложилась иначе, и люди продолжали жить там годами.
Мы встречаем одну такую семью, Вишняки.
Николай и Тамара
Николай и Тамара научились жить скромно, с полусогнутыми ногами у изножья кухонного стола, на котором Тамара часто гладит одежду своей семьи. Оба пенсионеры, живут на четвертом этаже краснокирпичной пятиэтажки советской постройки в Дарницком районе, в 20 км от центра Киева. В их 60-метровой квартире не так много места для комфорта.
Субботнее утро. Николай с заспанными глазами и чайником в руке наливает горячую воду в кофейную чашку, а Тамара, плечом к плечу с мужем, готовит обед для пятерых живущих здесь людей: Николая, себя, дочери Анны, внука Богдана и Мать Николая Ирина.
«Я не знаю, куда ставить посуду», — говорит она. «Мы не можем пообедать здесь, на кухне, там нет места». Для семьи Вишняк обедать на старой тележке из дерева и латуни – сидя на диване-кровати и импровизированных стульях в гостиной – стало нормой.
Жесткий советский конформизм, твердый по структуре и форме, все еще находит свое место в повседневной жизни.
Пространства, на первый взгляд, отдельные и четко очерченные — двери, которые нужно закрыть, стены, чтобы разделить — изменились, слились, трансформировались. Гостиная стала спальней; балкон кровать; спальня мини квартира; кухня прачечная, окно витрина. Больше нет внутреннего и внешнего; ближний или дальний. Пространство лиминально.
Для Николая и Тамары, которые все еще вместе после 43 лет брака, их утренние заботы, прогулки и закуски после обеда – личное, доверие, соседство – часть их повседневной жизни. Все есть.
Ирина
Комната Ирины площадью 15 квадратных метров превратилась в отдельную квартиру, объединив гостиную, спальню и кухню. В ее глазах живет усталость женщины, рожденной и выросшей в суровых условиях различных коммунистических режимов.
«Он [Сталин] был диктатором, он хотел изменить наш образ мыслей, наш образ жизни», — говорит 96-летняя бабушка по прозвищу «Бабушка Ира», листая старые семейные фотографии. «Он стремился к капиллярному контролю над обществом».
Она на мгновение останавливается, чтобы посмотреть на портрет своего отца, Гавриила, фермера, которого захлестнула коллективизация сельского хозяйства, начавшаяся в конце 1920-х годов, и который был вынужден работать в колхозе. Работа также отнимала у Ирины дни между сбором огурцов и уборкой пшеницы — каждый день, без перерыва.
«Проглатывали там по 12-15 часов в сутки, под тщательным контролем партийного работника. Если бы ты сопротивлялся, тебя бы посадили», — говорит она, вспоминая усталость, все усилия за малое количество еды и разочарование в середине 30-х годов, в период сталинского правления, от чисток.
Комната Ирины Вишняк площадью 15 квадратных метров превратилась в автономную квартиру, которая объединила в себе гостиную, спальню и кухню. [Эрик Мессори/CAPTA/Al Jazeera]
Анна
Анна сидит на балконе, в своем интимном пространстве, босиком, в халате и с тушью в руке. Каждое утро 43-летняя женщина, работающая парикмахером, собирается между подушками и шерстяными одеялами, сваленными на пол, потому что одного туалета на пять человек недостаточно.
Но ей их квартиры более чем достаточно. Это неотъемлемая часть ее детства, юности и материнства. Это место она называет домом.
Она выросла в 1980-е годы, в эпоху горбачевской гласности и перестройки, когда Коммунистическая партия Советского Союза реформировала политическую систему и общество: больше прозрачности, меньше контроля, больше свободы.
«Люди стали говорить и одеваться как хотят, информация циркулировала свободно», — вспоминает Анна, глядя в окно с чашкой кофе в руках.
Но жизнь в Украине снова изменилась, когда «внешняя империя» СССР начала рушиться.
«Никто толком не понимал, что происходит, — говорит 17-летняя Анна о переходном периоде, кульминацией которого стала независимость Украины от Советского Союза в августе 1991 года. — Преступники ходили по улицам. В магазинах было пусто, на прилавках только варенье и водка».
Потребовалась Оранжевая революция после ноябрьских президентских выборов 2004 года, чтобы Анна отождествила себя с желто-синим национальным флагом.
Протестуя вместе с тысячами людей на Майдане Назалежности, Анна наконец-то почувствовала себя украинкой.
«Мы мирно демонстрировали против коррумпированного правительства Виктора Януковича, против тех, кто считал Украину придатком России, и требовали новых выборов. В тот момент я почувствовала себя частью нации, страны, Украины», — говорит она. «Мы не русские. Мы украинцы. И мы другие».
Богдан
Пятнадцатилетний Богдан — лицо четвертого поколения Вишняков, проживающих в хрущевке. Каждый день, неся в руке рюкзак и смартфон, он ходит по улицам Дарницкого района, чтобы добраться до школы.
Как и его мать Анна, Богдан родился в этом районе.
Но пока Украина ведет ожесточенную войну с Россией, эта территория, столь явно советская, начинает визжать своим националистическим духом. Прошло почти пять лет с тех пор, как Донецкая и Луганская области Донбасса были незаконно аннексированы российскими войсками.
«Если бы мне было 20, я бы пошел на фронт», — говорит он, указывая на слово «защищать» и автомат Калашникова на своей черной толстовке.
«Я бы пошел туда драться, не думая, не раздумывая, не опасаясь. Это моя нация. Я не могу позволить никому вторгнуться в мою страну».
Никита Хрущев едет в Голливуд | История
Советский лидер появляется на выставке 20th Century Fox 19 сентября 1959 года. Он назвал бы Can-Can эксплуататорским и порнографическим.
Time & Life Pictures / Getty Images
Пятьдесят лет назад президент Дуайт Эйзенхауэр, надеясь разрешить нарастающий кризис, связанный с судьбой Берлина, пригласил премьер-министра СССР Никиту Хрущева на встречу в верхах в Кэмп-Дэвиде. Айк понятия не имел, что он собирается обрушить на землю, Конституцию которой он поклялся защищать.
Это был разгар холодной войны, пугающая эпоха убежищ от радиоактивных осадков и учений по принципу «пригнись и укройся». До этого ни один советский премьер не посещал Соединенные Штаты, и большинство американцев мало что знали о Хрущеве, за исключением того, что в июле того же года он сразился с вице-президентом Ричардом Никсоном в знаменитых «кухонных дебатах» в Москве и произнес за три года до этого зловещие заявления.
предсказание: «Мы тебя похороним».
Хрущев принял приглашение Айка и добавил, что тоже хотел бы поездить по стране на несколько недель. Айк, подозрительно относящийся к коварному диктатору, неохотно согласился.
Реакция на приглашение была, мягко говоря, неоднозначной. Сотни американцев засыпали Конгресс гневными письмами и телеграммами протеста. Но сотни других американцев засыпали советское посольство дружескими мольбами о том, чтобы Хрущев посетил их дом, их город или их уездную ярмарку. «Если вы хотите принять участие в акции, — написал Хрущеву председатель Миннесотского яблочного фестиваля, — сообщите нам об этом».
За несколько дней до запланированного прибытия премьера Советы запустили ракету, которая приземлилась на Луне. Это был первый успешный полет на Луну, и он вызвал массовую вспышку наблюдений НЛО в Южной Калифорнии. Это была лишь прелюдия к двухнедельному пребыванию, которое историк Джон Льюис Гэддис охарактеризовал бы как «сюрреалистическую феерию».
После нескольких недель шумихи — «Хрущев: человек или чудовище?» ( New York Daily News ), «Столичная лихорадка накануне прибытия» ( New York Times ), «Официальные нервы зазвенели, приветствуя Хрущева» ( Washington Post ), «Хрущев получит бесплатную химчистку» ( New York Herald Tribune ) — Хрущев приземлился на базе ВВС Эндрюс 15 сентября 1959 года. Лысый как яйцо, ростом всего на несколько дюймов выше пяти футов, но весил почти 200 фунтов, и у него было круглое лицо, светлое голубые глаза, родинка на щеке, щербинка в зубах и большой живот, делавший его похожим на человека, крадущего арбуз в магазине. Когда он вышел из самолета и пожал Айку руку, женщина в толпе воскликнула: «Какой забавный человечек!»
Стало еще смешнее. Пока Айк читал приветственную речь, Хрущев беззастенчиво грабил. Он помахал шляпой. Он подмигнул маленькой девочке. Он театрально повернул голову, чтобы посмотреть, как мимо порхает бабочка. Он привлек к себе внимание, как писал один репортер, «с нарочитой небрежностью старого артиста водевиля».
Началась выездная хрущевка.
На следующий день он посетил ферму в Мэриленде, где погладил свинью и пожаловался, что она слишком толстая, затем схватил индейку и пожаловался, что она слишком маленькая. Он также посетил сенатский комитет по международным отношениям и посоветовал его членам привыкнуть к коммунизму, проведя аналогию с одной из его черт лица: «Бородавка есть, и я ничего не могу с этим поделать».
Рано утром следующего дня премьер отправился со своим шоу в Нью-Йорк в сопровождении своего официального гида Генри Кэбота Лоджа-младшего, посла США в ООН. На Манхэттене Хрущев спорил с капиталистами, кричал на хулиганов, дрался с тенью с губернатором Нельсоном Рокфеллером, застрял в лифте отеля «Уолдорф-Астория» и посетил Эмпайр-стейт-билдинг, но это не произвело на него впечатления.
«Если вы видели один небоскреб, — сказал он, — вы видели их все».
А на пятый день сварливый коммунист улетел в Голливуд. Там все стало еще страннее.
Двадцатый век Фокс пригласил Хрущева посмотреть съемки Can-Can , рискованного бродвейского мюзикла, действие которого происходит среди девушек танцевального зала fin de siècle Paris, и он согласился.
Это был поразительный подвиг: голливудская студия убедила коммунистического диктатора крупнейшей в мире нации принять участие в бессовестном рекламном трюке для второсортного мюзикла. Студия подсластила сделку, устроив обед в своем элегантном магазине Café de Paris, где великий диктатор мог разделить хлеб с самыми большими звездами Голливуда. Но была проблема: в зале могло поместиться всего 400 человек, а почти все в Голливуде хотели туда попасть.
«Одна из самых злобных социальных шуток в раскованной и яркой истории Голливуда решает, кто будет на обеде», — написал Мюррей Шумах в New York Times .
Жажда приглашений на хрущевский обед была настолько сильна, что пересилила страх перед коммунизмом, царивший в Голливуде с 1947 года, когда комитет Палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности начал расследование киноиндустрии, вдохновив на создание черного списка предполагаемых коммунистов, которые все еще применялся в 1959. Продюсеры, которые до смерти боялись, что их увидят перекусывающими со сценаристом-коммунистом, отчаянно хотели, чтобы их увидели обедающими с коммунистическим диктатором.
Горстка звезд — Бинг Кросби, Уорд Бонд, Адольф Менжу и Рональд Рейган — отклонила свои приглашения в знак протеста против Хрущева, но не настолько, чтобы освободить место для орд, которые требовали его. Надеясь ослабить давление, 20th Century Fox объявила, что не будет приглашать агентов или супругов звезд. Запрет на агентов рухнул в течение нескольких дней, но запрет на супругов держался. Единственными приглашенными мужскими и женскими командами были те, в которых оба члена были звездами — Тони Кертис и Джанет Ли; Дик Пауэлл и Джун Эллисон; Элизабет Тейлор и Эдди Фишер. Муж Мэрилин Монро, драматург Артур Миллер, мог бы считаться звездой, но его уговаривали остаться дома, потому что он был левым, в отношении которого расследовалась комиссия Палаты представителей, и поэтому его считали слишком радикальным, чтобы обедать с коммунистическим диктатором.
Однако студия решила, что жена Миллера приедет. «Сначала Мэрилин, которая никогда не читала газет и не слушала новостей, пришлось объяснять, кто такой Хрущев», — вспоминала в своих мемуарах Лена Пепитоне, горничная Монро.
«Однако студия продолжала настаивать. Они сказали Мэрилин, что в России Америка означает две вещи: Coca-Cola и Мэрилин Монро. Ей понравилось это слышать, и она согласилась поехать… самое обтягивающее, самое сексуальное платье, которое у нее было для премьеры».
«Думаю, секса в России не так много», — сказала Мэрилин Пепитон.
Монро прибыла в Лос-Анджелес на день раньше Хрущева, вылетев из Нью-Йорка, недалеко от того места, где они с Миллером тогда жили. Когда она приземлилась, репортер спросил, приехала ли она в город только для того, чтобы увидеть Хрущева.
«Да», сказала она. «Я думаю, что это замечательная вещь, и я счастлив быть здесь».
Это вызвало неизбежный дополнительный вопрос: «Как вы думаете, Хрущев хочет вас видеть?»
«Надеюсь, что да», ответила она.
На следующее утро она рано встала в своем бунгало в отеле «Беверли-Хиллз» и начала сложный процесс превращения в Мэрилин Монро. Сначала ее массажист Ральф Робертс сделал ей массаж.
Затем ей сделала прическу парикмахер Сидни Гиларофф. Затем ей накрасила лицо визажист Уайти Снайдер. Наконец, как было велено, она надела обтягивающее черное платье с глубоким вырезом и узором.
В разгар этого тщательно продуманного проекта Спирос Скурас, президент компании 20th Century Fox, заглянул, чтобы убедиться, что Монро, печально известная своими опозданиями, прибудет на это дело вовремя.
«У нее есть ,» сказал он.
Так и было. Ее шофер Руди Каутски доставил ее в студию. Когда они обнаружили, что парковка почти пуста, она испугалась.
«Мы должно быть опоздали! » сказала она. «Это должно быть кончено».
Не было. Возможно, впервые в своей карьере Мэрилин Монро приехала рано.
В ожидании прибытия Хрущева Эдвард Дж. Робинсон сидел за столиком 18 с Джуди Гарланд и Шелли Уинтерс. Робинсон попыхивал сигарой и смотрел на королей и королев Голливуда — мужчин в темных костюмах, женщин в дизайнерских платьях и сверкающих драгоценностях.
Гэри Купер был там. Как и Ким Новак. И Дин Мартин, Джинджер Роджерс, Кирк Дуглас, Джек Бенни, Тони Кертис и Жа Жа Габор.
«Это самое близкое к крупным голливудским похоронам событие, которое я когда-либо посещал», — сказал Марк Робсон, директор Peyton Place , осматривая сцену.
Мэрилин Монро сидела за столом с продюсером Дэвидом Брауном, режиссером Джошуа Логаном и актером Генри Фондой, чье ухо было заткнуто пластиковой затычкой, которая была подключена к транзисторному радиоприемнику, настроенному на бейсбольный матч между Лос-Анджелес Доджерс и Сан-Франциско. Гиганты, которые боролись за вымпел Национальной лиги.
Дебби Рейнольдс сидела за столиком 21, который был расположен — по плану — через всю комнату от стола 15, который был занят ее бывшим мужем Эдди Фишером и его новой женой Элизабет Тейлор, которая была близкой подругой Рейнольдса до Фишера. оставил ее ради Тейлора.
Студия кишела полицейскими в штатском, как американскими, так и советскими.
Они осмотрели кусты снаружи, цветы на каждом столе, мужскую и женскую комнаты. На кухне судебно-медицинский эксперт полиции Лос-Анджелеса по имени Рэй Пинкер проверил еду счетчиком Гейгера. «Мы просто принимаем меры предосторожности против выделения любого радиоактивного яда, который может нанести вред Хрущеву», — сказал Пинкер, прежде чем отправиться проверять звуковую сцену, где премьер-министр будет наблюдать за съемками фильма «9».0074 Канкан .
Когда кортеж Хрущева подъехал к студии, звезды смотрели прямую трансляцию его приезда по телевизорам, которые были расставлены по комнате, ручки сняты, чтобы никто не мог переключить канал на игру Доджерс-Джайентс. Они видели, как Хрущев вышел из лимузина и пожал руку Спиросу Скурасу.
Через несколько мгновений Скурас ввел Хрущева в комнату, и звезды встали, чтобы аплодировать. Аплодисменты, согласно точной калибровке Los Angeles Times , был «дружелюбен, но не громогласен».
Хрущев занял место за главным столом.
За соседним столиком между Бобом Хоупом и Фрэнком Синатрой сидела его жена Нина. Элизабет Тейлор забралась на стол 15, чтобы получше рассмотреть диктатора.
Пока официанты приносили обед — голубцы, дикий рис, картофель по-парижски и горох с жемчужным луком, — Чарлтон Хестон, который когда-то играл Моисея, попытался завести светскую беседу с Михаилом Шолоховым, советским писателем, который получит Нобелевскую премию в Литература в 1965. «Я читал отрывки из ваших произведений», — сказал Хестон.
— Спасибо, — ответил Шолохов. «Когда мы получим несколько ваших фильмов, я обязательно посмотрю некоторые отрывки из них».
Неподалеку Нина Хрущева показывала Фрэнку Синатре и Дэвиду Нивену фотографии своих внуков и подшучивала над звездой ковбоев Гэри Купером, одним из немногих американских актеров, которых она действительно видела на экране. Она сказала Бобу Хоупу, что хочет увидеть Диснейленд.
Когда Генри Кэбот Лодж ел свою тыкву, начальник полиции Лос-Анджелеса Уильям Паркер внезапно появился позади него, выглядя нервным.
Ранее, когда Хрущев и его окружение выразили заинтересованность в поездке в Диснейленд, Паркер заверил Лоджа, что сможет обеспечить достаточную безопасность. Но по дороге из аэропорта в студию кто-то бросил в лимузин Хрущева большой спелый помидор. Он промахнулся, вместо этого забрызгав машину шефа.
Теперь Паркер наклонился и прошептал Лоджу на ухо. «Я хочу, чтобы вы, как представитель президента, знали, что я не буду нести ответственность за безопасность председателя Хрущева, если мы поедем в Диснейленд».
Это привлекло внимание Лоджа. — Очень хорошо, шеф, — сказал он. «Если вы не будете отвечать за его безопасность, мы не поедем, а займемся чем-то другим».
Кто-то из сопровождения Хрущева услышал разговор и тут же встал, чтобы сообщить советскому лидеру, что Лодж отменил поездку в Диснейленд. Премьер отправил послу записку: «Я так понимаю, вы отменили поездку в Диснейленд. Я очень недоволен».
Когда официанты убрали посуду, Скурас встал, чтобы заговорить.
Невысокий, коренастый и лысый 66-летний Скурас очень походил на Хрущева. С хриплым голосом и сильным акцентом он тоже очень походил на Хрущева. «У него был ужасный греческий акцент — как у шоу «Субботним вечером в прямом эфире» », — вспоминал Чалмерс Робертс, который освещал турне Хрущева по США для Washington Post . «Все смеялись».
Хрущев некоторое время слушал Скураса, потом повернулся к своему переводчику и прошептал: «Зачем переводить на мне ? Ему это нужно больше».
Скурас может показаться забавным, но он был серьезным бизнесменом с классической американской историей успеха. Сын греческой овчарки, он иммигрировал в Америку в 17 лет, поселившись в Сент-Луисе, где продал газеты, обслуживал столики и копил деньги. Вместе с двумя братьями он вложил деньги в кинотеатр, затем в еще один, и еще. К 1932 году он управлял сетью из 500 кинотеатров. Десять лет спустя он руководил компанией 20th Century Fox». Со всей скромностью прошу вас взглянуть на меня, — сказал он Хрущеву с возвышения.
— Я пример одного из тех иммигрантов, которые с двумя моими братьями приехали в эту страну. Благодаря американской системе равных возможностей мне посчастливилось стать президентом 20th Century Fox».0005
Как и многие другие послеобеденные ораторы в поездке Хрущева, Скурас хотел рассказать ему о капитализме: «Капиталистическую систему или систему цен следует не критиковать, а тщательно анализировать — иначе Америка никогда бы не оказалась в существование.»
Скурас сказал, что он недавно совершил поездку по Советскому Союзу и обнаружил, что «добродушные люди скорбят о миллионах безработных в Америке». Он обратился к Хрущеву. «Пожалуйста, скажите вашим добрым людям, что в Америке нет безработицы, о которой стоит беспокоиться».
Услышав это, Хрущев не выдержал. «Пусть ваш Госдепартамент не дает нам эти статистические данные о безработице в вашей стране», — сказал он, подняв ладони в театральном жесте недоумения. «Я не виноват. Это ваша статистика . Я только читатель, а не писатель».
Зрители рассмеялись.
«Не верь всему, что читаешь», — парировал Скурас. Это тоже вызвало смех.
Когда Скурас сел, Лодж встал, чтобы представить Хрущева. Пока посол бубнил о якобы привязанности Америки к русской культуре, Хрущев перебил его, включив новый советский фильм.
«Вы видели Они сражались за Родину? » крикнул премьер. «Это по роману Михаила Шолохова».
«Нет», сказал Лодж, немного ошеломленный.
«Ну, купи», — сказал Хрущев. «Ты должен это увидеть».
Улыбаясь, диктатор вышел на помост и пригласил звезд посетить Советский Союз: «Пожалуйста, приезжайте», — сказал он. «Мы дадим вам наши традиционные русские пироги».
Он обратился к Скурасу — «моему дорогому брату Греку» — и сказал, что его впечатлила его капиталистическая история о превращении из грязи в князи. Но затем он возглавил его коммунистической историей о том, как из грязи в князи. «Я начал работать, как только научился ходить, — сказал он. «Я пас коров для капиталистов.
Это было до того, как мне исполнилось 15 лет. После этого я работал на заводе у немца. Потом я работал на шахте, принадлежащей французам». Он сделал паузу и улыбнулся. «Сегодня я премьер великого советского государства».
Теперь настала очередь Скураса ругаться. «Сколько у вас премьер?»
«Я отвечу», — ответил Хрущев. По его словам, он был премьером всей страны, а потом в каждой из 15 республик был свой премьер. — У вас есть столько?
«У нас два миллиона американских президентов американских корпораций», — ответил Скурас.
Скурасу 1 очко! Конечно, Хрущев ни в чем не хотел уступать.
«Господин Тихонов, встаньте, пожалуйста», — приказал премьер.
У столика в зале встал Николай Тихонов.
«Кто он?» — спросил Хрущев. «Он рабочий. Он стал инженером-металлургом… Он заведует огромными химическими заводами. Треть руды, добываемой в Советском Союзе, поступает из его района. ?»
— Нет, — парировал Скурас. «Это монополия».
— Это монополия народа, — ответил Хрущев.
«У него нет ничего, кроме штанов, которые он носит. Все принадлежит народу!»
Ранее Скурас напомнил аудитории, что американская помощь помогла бороться с голодом в Советском Союзе в 1922 году. Теперь Хрущев напомнил Скурасу, что до того, как американцы послали помощь, они послали армию, чтобы подавить большевистскую революцию. «И не только американцы», — добавил он. «Все капиталистические страны Европы и Америки пошли на нашу страну, чтобы задушить новую революцию. Никогда наши солдаты не были на американской земле, а ваши солдаты были на русской земле. Таковы факты».
Тем не менее, как сказал Хрущев, он не питал зла. «Даже при таких обстоятельствах, — сказал он, — мы все равно благодарны вам за оказанную помощь».
Затем Хрущев рассказал о своем опыте боевых действий в Красной Армии во время гражданской войны в России. «Я был на Кубани, когда мы разгромили белогвардейцев и сбросили их в Черное море, — сказал он. «Я жил в доме очень интересной буржуазной интеллигентной семьи».
Вот он, продолжал Хрущев, необразованный шахтер с угольной пылью на руках, и он и другие солдаты-большевики, многие из которых неграмотны, делили дом с профессорами и музыкантами. «Помню, хозяйка спрашивала меня: «Скажи, что ты знаешь о балете? Ты ведь простой шахтер?» По правде говоря, я ничего не знал о балете. Я не только никогда не видел балета, я никогда не видел балерины».
Зрители засмеялись.
«Я не знал, что это за блюдо и с чем вы его ели.»
Это вызвало больше смеха.
«И я сказал: «Подожди, все придет. У нас будет все, и балет тоже»». Но, конечно же, Хрущев не мог остановиться на этом. — А теперь у меня к вам вопрос, — сказал он. «В какой стране лучший балет? У вас? У вас нет даже постоянного театра оперы и балета. Ваши театры живут за счет того, что им дают богатые люди. У нас в стране деньги дает государство. лучший балет в Советском Союзе. Это наша гордость».
Он что-то болтал, потом извинился за бессвязность. После 45 минут речи он, казалось, приближался к дружелюбному завершению.
Потом он вспомнил Диснейленд.
«Только что мне сказали, что я не могу поехать в Диснейленд», — объявил он. «Я спросил: «Почему бы и нет? Что это такое? У вас там есть ракетные пусковые установки?» »
Зрители засмеялись.
«Просто послушай», сказал он. «Только послушайте, что мне сказали: «Мы, то есть американские власти, не можем гарантировать вашу безопасность там».
Он пожал плечами в стиле водевиля. Это вызвало еще один смех.
«Что такое? Там эпидемия холеры? Бандиты захватили это место? Ваши полицейские такие крутые, что могут поднять быка за рога. Наверняка они смогут навести порядок, если поблизости есть бандиты. Я сказать: «Я бы очень хотел увидеть Диснейленд». Они говорят: «Мы не можем гарантировать вашу безопасность». Тогда что мне делать, покончить жизнь самоубийством?»
Хрущев выглядел скорее злым, чем веселым. Его кулак ударил по воздуху над красным лицом.
«Вот в какой ситуации я оказался», — сказал он. «Для меня такая ситуация немыслима.
Я не могу найти слов, чтобы объяснить это моему народу».
Публика была сбита с толку. Неужели они действительно наблюдали, как 65-летний диктатор крупнейшей в мире страны закатывает истерику из-за того, что не может поехать в Диснейленд?
Сидя в зале, Нина Хрущева сказала Дэвиду Нивену, что очень разочарована тем, что не может увидеть Диснейленд. Услышав это, Синатра, сидевший рядом с госпожой Хрущевой, наклонился и прошептал на ухо Нивену.
«К черту копов!» — сказал Синатра. — Скажи старой бабе, что мы с тобой отвезем их туда сегодня днем.
Вскоре истерика Хрущева — если это было так — улеглась. Он немного поворчал о том, что его запихнули в душный лимузин в аэропорту вместо красивого, классного кабриолета. Потом извинился, вроде: «Вы, может быть, скажете: «Какой он трудный гость». Но я придерживаюсь русского правила: «Хлеб-соль ешь, а свое всегда говори». Прошу меня простить, если я был несколько вспыльчив. Но этому способствует и здешняя температура. Еще, — обратился он к Скурасу, — меня согрел мой друг-грек.
Обрадовавшись перемене настроения, зал зааплодировал. Скурас пожал Хрущеву руку и хлопнул его по спине, и двое старых, толстых, лысых мужчин ухмыльнулись, а звезды, узнавшие хороший спектакль, когда увидели его, вознаградили их бурными овациями.
Обед закончился, Скурас повел своего нового друга к павильону, где снимали Can-Can , останавливаясь по пути, чтобы поприветствовать различных знаменитостей. Когда Скурас заметил в толпе Мэрилин Монро, он поспешил представить ее премьеру, который видел ее лицо крупным планом — отрывок из Some Like It Hot — в фильме об американской жизни на американской выставке в Москве. Теперь Хрущев пожал ей руку и оглядел ее.
«Вы очень милая юная леди», сказал он, улыбаясь.
Позже она расскажет, каково это, когда диктатор пристально смотрит на меня: «Он смотрел на меня, как мужчина смотрит на женщину». В то время она отреагировала на его взгляд, небрежно сообщив ему, что она замужем.
«Мой муж, Артур Миллер, шлет вам привет», — ответила она.
«Таких вещей должно быть больше. Это помогло бы обеим нашим странам понять друг друга».
Скурас провел Хрущева и его семью через улицу к Sound Stage 8 и вверх по шаткой деревянной лестнице к ящику над сценой. Синатра появился на сцене во французском костюме рубежа веков — его костюме. Он сыграл французского юриста, влюбившегося в танцовщицу, которую сыграла Ширли Маклейн, арестованную за исполнение запрещенного танца под названием канкан. «Это фильм о множестве красивых девушек — и о парнях, которым нравятся красивые девушки», — объявил Синатра.
Услышав перевод, Хрущев усмехнулся и зааплодировал.
«Позже на этой фотографии мы идем в салун, — продолжил Синатра. «Салун — это место, куда вы идете выпить».
Над этим Хрущев тоже смеялся. Казалось, он хорошо проводит время.
Стрельба началась; были поставлены строки, и после танцевального номера, не оставляющего сомнений, почему канкан когда-то был запрещен, многие зрители — и американцы, и русские — недоумевали: Почему Хрущеву выбрали именно этот?
«Это был наихудший выбор, который только можно себе представить, — вспоминал позже Уайли Т.
Бьюкенен, начальник протокола Госдепартамента. «Когда танцор нырнул под юбку [Маклейн] и вынырнул, держа в руках то, что казалось ее красными трусиками, американцы в зале издали слышимый вздох испуга, в то время как русские сидели в флегматичном неодобрительном молчании».
Позже Хрущев осудит танец как порнографическую эксплуатацию, хотя в то время он казался вполне довольным.
«Я наблюдал за ним, — сказал Ричард Таунсенд Дэвис из Государственного департамента, — и, похоже, ему это нравилось».
Сергей Хрущев, сын премьера, не был так уверен. «Возможно, отцу было интересно, но потом он начал думать, Что это значит? », — вспоминал он. «Поскольку Скурас был очень дружелюбен, отец не подумал, что это какая-то политическая провокация. Но этому не было никакого объяснения. Это была просто американская жизнь». Сергей пожал плечами, потом добавил: «Может быть, Хрущеву и понравилось, но скажу точно: маме не понравилось».
Через несколько мгновений Хрущев скользнул в длинный черный лимузин с огромными плавниками.
Лодж проскользнул следом за ним. Лимузин двинулся вперед, медленно набирая скорость. Положив конец Диснейленду, хрущевские экскурсоводы были вынуждены придумать новый план. Вместо этого они взяли премьера с собой на экскурсию по жилым домам.
Хрущев так и не попал в Диснейленд.
Питер Карлсон провел 22 года в Washington Post в качестве репортера и обозревателя. Он живет в Роквилле, штат Мэриленд.
Адаптировано из K Blows Top Питера Карлсона, опубликованного PublicAffairs, членом книжной группы Perseus. Все права защищены.
Хрущев принял приглашение президента Эйзенхауэра, и Айк неохотно согласился позволить Хрущеву путешествовать по стране.
Фотоархив CBS / Getty Images
Советский лидер посетил киностудию 20th Century Fox на съемках фильма «9».
0074 Can-Can , который он назвал эксплуататорским и порнографическим.
Time & Life Pictures / Getty Images
Звезды Голливуда пришли посмотреть на Хрущева; По этому случаю Мэрилин Монро прилетела через всю страну.
Беттманн / Корбис
«Похоже, он наслаждался [ Канкан ]» (Хрущев с Ширли Маклейн), сказал свидетель. Но его радостное настроение исчезло позже в поездке.
Time & Life Pictures / Getty Images
Вечно переменчивый советский диктатор на ферме в Мэриленде жаловался своим хозяевам, что американские свиньи слишком толстые, а индейки слишком худые.
Джерри Кук / Корбис
Президент студии Спирос Скурас (слева) и Хрущев рассказывали конкурирующие истории о том, как из грязи в князи, и по пути перебивали друг друга.